change everything and enjoy
7. Волшебное животное: Ти-чан говорит, что скоро наступит конец света (Petshop of Hororrs, т. 7)
Автор: Gegenda
Название: Дилемма
Рейтинг: R
Жанр: total AU
Персонажи: Веска\Ди Второй
Предупреждение: по мотивам СПН
Примечание: For Wotton —with Love and Squalor
читать дальшеНо Руфь сказала: не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя; но куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог - моим Богом; 2:12; 2Цар 15:21; Зах 8:21
Эти твари всегда смотрели свысока. Как будто Веска размахивал перед ними ночным горшком, а не кольтом.
– О, охотник, – сказала ламия, она вжималась в стену, тикало над головой. Стрелки замерли на двенадцати двадцати. За окном клубилась темнота.
Шеф позвонил два часа назад, "дело срочное, срочное, значит, поднял зад и прилетел, Хоуэлл!". Гамбургер и грудастая Джослин остались в закусочной. Веска вздохнул.
Кипел чайник. Пар тянулся к потолку, арабской вязью лежала на полу заварка.
Кружевная скатерть, розовые свечи, банки для специй: "Соль", "Перец", "Имбирь". Девчоночья кухня.
Ламия дёрнулась, взметнулась юбка, браслеты звякнули.
Веска взвёл курок. Щелк – и ламия поморщилась.
– Отпусти, – сказала она, шевельнулись губы. Яркие, пухлые, наверное, сладкие. Веска помотал
головой. Он смотрел учебные фильмы. "Чудовище это, предстаёт в виде красивой женщины, – говорили за кадром, – и убивает поцелуями, как иногда твари ещё более мерзкие – сирены".
Веска так легко не попадался. Перед сном он посыпал пороги солью и зачитывал пятнадцать экзорцизмов. Веску называли "чокнутым мальчишкой", но ей-богу, чокнутым он не был. Предусмотрительным и осторожным, пожалуй.
– Те три школьника, это ты их заворожила.
Ламия облизнула губы. Пар брызгал во все стороны, чайник хрипел. Веска терпеть не мог беспорядка. До плиты рукой дотянуться. Веска повернул конфорку, пламя исчезло. Утих свист.
– Они сами захотели. Я сказала, что цена будет высокой.
– То есть, что они превратятся в живые статуи?
Половина первого.
– Я не лекарство, у меня нет списка побочных действий.
Нечисть перед Веской не благоговела. Веска и выглядел по-дурацки: клечатая рубашка, волосы торчат, глаза голубые. Смотреть сурово, с прищуром, не получалось.
Веска верил, что к двадцати пяти получит больше шрамов.
И вампиры-зомби-оборотни, рыдая от ужаса, сами прыгнут на пулю.
– Их похоронили, – сказал Веска. Сюжет крутили по главным каналам: пел хор, священник читал молитву над гробами, женщины плакали. Из витража лился свет. Он преобразил лицо мраморной Девы Марии. Словно Дева Мария радовалась. Веска тогда решил, что почудилось.
– Я видела, – сказала ламия, – Правда, зайти в церковь я не смогла.
Убьёшь ламию, жертвы очнутся. Только бы не под землёй, там нечем дышать. Веска надеялся, Альберт раскопал могилы.
– Отпусти.
Казалось, ламия не старше Вески. Тот моргнул. Чудовища живут по двести-триста лет. "Конечно, своровала чужое тепло – и вечно юная", говорил шеф. Он ненавидел нечисть из "Бестиария охотника". Но ламий особенно.
Альберт считал, тут пахнет роковой ошибкой молодости. Он обожал сплетни. Веска сам видел, как Альберт пролистывал журнал "Всё о звёздах"("Только в этом номере, голая Меган Фокс!", – гласила передовица).
– Моя смерть ничего не изменит.
– Дети оживут.
– Какая разница, – сказала ламия, и голос её отдавался в ушах церковным перезвоном, – Скоро Апокалипсис, единственный сын.
Нечисть любила перед смертью развести философию. Учебные фильмы советовали целиться в лоб.
Веска навёл кольт.
Ламия таращилась, как будто заворожили её. Веска стиснул зубы.
Он выстрелил.
Его опалило жаром, вздрогнула занавеска, свечи оплавились по краям.
Чужие жизни покинули тело ламии.
На полу остались пепел и белые пушистые тапочки.
Веска окаменел.
Запищал мобильный, дисплей вспыхнул зелёным.
– Они пришли в себя,– полилось из трубки, – представляю заголовки в завтрашних газетах "Сенсация! Трое убитых школьников воскресли!"!
Веска кивнул. Он выглянул в окно. Тьма вокруг фонарей пожелтела. Обернулась нимбом. Святые фонари.
– Веска, – спросил Альберт, – с тобой всё хорошо?
– Да.
– Тогда давай встретимся утром и поедим.
– Да.
– Если конечно, – продолжал Альберт, – я не подцеплю какую-нибудь цыпочку.
– Смотрительницу кладбища?
– Она милая!
Веска против воли улыбнулся.
– Ой, мне пора, – сказал Альберт,– я тут вроде случайный свидетель, надо делать ноги.
Раздались короткие гудки.
– И мне тоже, – сообщил Веска банке с гвоздикой.
Первое правило охотника – вытри пол и смывайся.
***
Альберта разыскивали в трёх штатах, властям ведь не скажешь: "Я просто сжигал кости призрака, то есть миссис Джоули. Я не некрофил!".
Веска не звонил домой года три, знал только, отец снова женился. "Как там эта стерва, пап? Уже прикарманила твой банковский счёт?". Веска любил думать, что у него ничего нет. Раз ничего нет,
можно никуда не возвращаться.
От шефа ушла третья жена. "Грегори, детка, я не хочу делить тебя с вампирами. И оборотнями. И суккубами".
Они не были счастливыми, но и несчастными тоже не были.
– Я уж думал, ты завис с какой-нибудь ламией, – сказал Альберт. Он отложил газету. ("Чудо воскрешения", – с первой полосы, – "Знамение в Олбани!").
На стенах висели деревянные пивные кружки. Бармен протирал стаканы шейным платком. Стоял запах шарлотки. Пол устилала разноцветная плитка.
Веска дёрнул плечом.
– Только ты не отличишь женщину от чудовища.
– Иногда это одно и то же.
Альберт недавно чуть не стал завтраком химеры. Шеф орал долго.
Альберт поманил официатку.
Он считал себя неотразимым красавцем. Что, конечно, глупость. Волосы у Альберта кучерявились, нос выпирал, губы, красные, припухлые, вызывали зависть девчонок.
"Больше уверенности, – учил Альберт, – ты не такой уж урод". "Господи, заткнись" – отвечал Веска.
Он любил женщин, а женщины любили сувать ему пирожки.
Жестокая жизнь, говорил Веска кольту, тот понимал, тот всегда всё понимал.
Официантка придвинула меню.
Альберт пожелал отбивную. "Кровавую", – добавил он, сверкнув улыбкой.
– Кофе, – сказал Веска. Есть не хотелось. Перед глазами до сих пор стояла ламия, её звали Френни Вайт, Веска нашёл счета за междугородние звонки.
Утренняя суета захватывала город, гудели машины, стучали каблуки. Люди не знали, что по улицам вместе с ними ходят вампиры, оборотни и штриги.
– Ты сам не свой, – сказал Алберт, когда отбивная очутилась на столе, – это из-за Джослин, да? Я уверен, она тебе...
Веска надорвал пакетик с сахаром.
– Нет. Я убил ламию вчера. А она носила тапки.
Альберт пронёс вилку мимо рта.
– Ну ты знаешь, – сказал Веска, он чертил на кофейной пене кресты, – девчонки такие любят, пушистые.
Альберт поднял брови.
– Я не понимаю.
Сахар с шелестом посыпался в чашку.
– Почему зло настолько хитрое? Почему оно не может быть мерзким во всём?
Мать Альберта разорвали грифоны. Рассказывали, голову нашли в ста метрах от туловища.
– Оно всегда мерзкое, Веска.
Альберт скомкал салфетку.
Веске было четырнадцать, когда он впервые увидел вампира. Сердце билось часто-часто, ноги сами вели к пентаграмме. Если б не шеф с Альбертом, Веска давно б лежал под землёй.
"Кто вы", – спросил Веска, перед глазами плыло, жар свечей обжигал.
"Спи", – сказал шеф.
Веска очнулся с больнице, отец сидел напротив, его пальцы теребили простыню.
Через четыре года, в баре на краю Алабамы, Веска нашёл шефа, нашёл Альберта.
Веска умел искать очень хорошо.
Веска стал охотником, потому что кем же ещё быть в мире, где живут чудовища.
– Ты прав, – сказал Веска, – ты чертовски прав. Эй, – крикнул он официантке, – принесите меню!
Он проголодался.
На асфальте темнели пятна крови. Гудзон шипел за перилами.
– Он тебя укусил? – спросил Веска, от кольта пахло железом.
Луну скрыли тучи.
Оборотень убежал, но вряд ли далеко, с дырой-то в боку. Веска собирался обзвонить утром больницы. Нечисть не чуралась человеческой медицины.
– Нет, – ответили Веске, – не укусил.
Её платье переливалось, лицо казалось бледным, словно у покойницы.
Веска протянул руку.
– Поднимайся. Тут холодно.
Девчонка была сильно ниже, и пахло от неё ванильными пирожными. Ну да, чем ещё должны пахнуть девчонки.
Как будто не перед ней сейчас прыгал здоровенный волк. Веска б вспотел или что похуже.
– Хорошо, тебя не тронули, – сказал Веска.
Она смотрела, словно прикидывала что-то. "Страшненькая", – подумал Веска. Он любил блондинок с большой грудью, а эта девчонка – тёмноволосая, тощая. Плоская, как доска.
Взгляд тяжёлый. Можно и побольше благодарности. "Я тебя спас,между прочим!", – промелькнуло в голове. – А не повесил твоего любимого котёнка!".
Веска спрятал кольт, луна осветила улицу.
– Ладно, где твой дом? Я провожу.
– Ты, наверное, не заметил, но я не девушка.
– Почему тогда ты в платье? – спросил Веска, он моргнул.
Наградой послужил взгляд достойный василиска.
– Это чеонгсам. Господи, американцы вообще ничего не знают о жизни?
Да уж, оборотень отравился бы, кусни он вот такое вот.
Ветер взъерошил волосы. Луна белым отпечатком легла на асфальт.
– Ну, – сказал Веска, – я, пожалуй, пойду. Тебе тоже пора.
Веска не был сволочью.
– Я могу подбросить тебя до дома, – продолжал он.
– У меня нет дома.
Веска поклясться мог, что услышал всхлип.
Охотники должны спасать, ведь правда? Даже жутких самовлюблённых зазнаек.
– Ладно. Хорошо. Как тебя зовут?
– Ди.
По платью, платью, что за слово такое – чеонгсам, разлетелись бабочки. А, они вышиты. Костяшки Ди покраснели. Веска смотрел на них, не отрываясь. Холодно тут.
– Пойдём выпьем чего-нибудь? Я угощаю.
Ди кивнул.
– Спасибо. И прости. Просто этот... волк.
– Было страшно?
На миг Веске показалось, что губы Ди растянулись в улыбке.
Ди опустил глаза.
– Да, – ответил он.
– Ну теперь тут я, нечего бояться.
Веска совершенно точно услышал, как Ди рассмеялся.
Веска обернулся – что за ерунда?
Ди всхлипывал.
Ох ты чёрт.
***
Веска водил старый оранжевый седан. Альберт дразнил седан тыквой.
"Джордж! – орал Веска, – Его зовут Джордж!"
"Ты больной, Хоуэл".
Альберт не понимал: дать имя, значит, подчинить.
По преданию, сильных демонов изгонял только именной экзорцизм.
– Какая милая машина, – сказал Ди. Он пристегнулся, губы его искривились, – Она не развалится?
Веска решил, что отвечать ниже его достоинства. Мотор взревел. Джордж никогда Веску не подводил. Заводился с первого раза, проезжал километры на литре бензина и ломался только у двери мастерской.
– Вы правда пришли очень вовремя, – сказал Ди, он разглядывал Веску, – Но я до сих пор не знаю, как вас зовут.
Закачался амулет на зеркале заднего вида.
– Хоуэлл. Веска Хоуэлл.
Ди смотрел словно через микроскоп. Экземпляр четвёртый, живой, состояние отличное.
– Мне нравится.
"Господи, – подумал Веска, – отвернись уже, а?".
Жечь щёку перестало. Ди уставился на амулет.
– А это...
– Так откуда ты? – перебил Веска.
Ди дёрнулся. Прядь волос соскользнула с плеча. Веска чуть не улыбнулся.
– Издалека.
Мимо проползали дома. Белели фасады. Окна, как чёрный дыры, затягивали в другие миры, спокойные, тихие. Без чудовищ.
– Знакомые тут есть?
– Нет.
– Что ты вообще здесь забыл?
– Это допрос, мистер Хоуэлл?
Веске часто приходилось допытываться: "пропало ли что-то ценное?", "кто видел призрака последним?", "когда умерла ваша тётя?".
Охотник должен держать ухо востро. Кто знает, может, милая девчонка или очаровательная старушка – жуткие кровожадные твари?
Лучше прослыть дотошным и занудным, чем очнуться с кляпом во рту (у шефа бывали случаи). Веска старался учиться на чужих роковых ошибках.
– Нет, просто странно это, – сказал Веска, – ты один, в незнакомом городе, без друзей...
Подбородок Ди задрожал. Веска мысленно залепил себе затрещину.
– Всё-всё, молчу, смотри, мы сейчас зайдём в кондитерскую, там чудесные пирожные, пироги. Пожалуйста, только не плачь!
Знакомая вывеска
– Мне кажется, вы так и не поняли: я не девушка, – сказал Ди. Он прищурился
Веска б его придушил, честно.
В этом кафе Веска коротал ночи после охоты. Когда не хотелось спать, и преследовал запах крови.
Занавески из лоскутов, чучело енота на подоконнике, музыкальный аппарат – доллар за песню.
Веска мог пить чай до рассвета и придумывать экзорцизмы ("Изыди нечистый дух из черничного пирога!").
Хозяйка кафе, миссис Свенсон, считала Веску милым. Он соврал, что учится на врача.
– Добро пожаловать.
Миссис Свенсон отложила вязание, блеснули спицы.
– Ты с девушкой, – сказала миссис Свенсон, улыбаясь. Ди молчал. Собирался ответить что-нибудь мерзкое, наверняка!
Веска не дал миссис Свенсон в обиду.
– Это Ди, ему надо вымыть руки и поесть.
– Туалет там.
Ди скрылся за дверью с жёлтым утёнком. Веска перевёл дух.
Зашумела кофеварка. Тени плясали на стенах, словно кафе ушло под воду.
Миссис Свенсон никогда не закрывалась на ночь, даже странно. Мучила бессоницца? Не к кому возвращаться? Веска хотел спросить, но чужая душа – потёмки, хорошо если без ям.
– Слышал про воскрешение?
Руки миссис Свенсон порхали от чашки к чашке.
Веска рухнул на стул.
– Конечно, это было два месяца назад. Во всех газетах писали.
– С воскрешения мёртвых начнётся Апокалипсис, Книга пророка Иоанна – сказала миссис Свенсон. Она замерла, – Конечно, ты врач, вы не верите в такое...
– У вас кончились бумажные полотенца, – сообщил Ди. На его плече покоилась коса. В неё вплели белую ленту. Веска расплылся в улыбке.
– А помады у тебя случайно не завалялось?
Ди промолчал. Он был очень занят – садился. Миссис Свенсон поставила перед ними поднос, звякнули ложки.
– Иоанн страшный врун, – сказал Веска. Он разглядывал Ди. Надо ж понять, что подобрал на улице.
Ди отпил чаю. Ресницы вздрогнули. Хорошие ресницы, длинные, острые, взмах-взмах, и ветер подул.
Миссис Свенсон придвинула Ди лимонный пирог.
– Ешь, бедный, ты такой тощий.
– Спасибо, – ответил Ди, он поднял глаза. Очаровательный взор голодного раненого животного.
Хорошо Веска ничего не жевал, иначе б поперхнулся.
Миссис Свенсон потрепала Ди по руке.
– Я принесу ещё пирожков с кремом.
– Для врача вы слишком хорошо разбираетесь в Книгах Пророков, – сказал Ди. Его щёки порозовели. От горячего ли чая или еды, Веска предпочитал не задумываться.
– Это чушь. Они писали пророчества полторы тысячи лет назад, они ничего не знали.
– Вы не верите в Библию?
Веска видел драконов, единорогов, альфинов. Медуз горгон и василисков.
Веске хотелось не верить хоть во что-то.
Экзорцизмы написали люди. И церкви люди построили.
Бог им не помогал.
Ди улыбался. "У него фиолетовые глаза", – подумал Веска.
У китайских лис, кицунэ, глаза тоже фиолетовые.
Кофе показался холодным.
– У меня осталось только сладкое, но для вас, мальчики, ещё вот...
Миссис Свенсон принесла пиццу.
Веске кусок в рот не лез.
Подобрал странного типа и даже не проверил – уж не нечисть ли? И это он, Веска-Давайте-Сожжём-Кости-Ещё-Раз-На-Всякий-Случай?
– Вам нехорошо? – спросил Ди. Он сунул ложку в сахарницу. Толстую, фарфоровую. Миссис Свенсон не признавала бумажных пакетиков.
Веска сжал кулаки.
Чтобы поймать кицунэ, нужно схватить её за хвост.
– Мистер Хоуэлл?
Ди перемешивал сахар, ложка стукала о стенки чашки.
– Ещё пицца, – сказал Веска сквозь зубы.
– Спасибо, я не ем мяса.
Кицунэ без мяса не могут.
Веска выдохнул. "Да и потом, – вспомнил он, – последнюю лису убили в шестьдесят седьмом".
Веска задел локтём солонку. Тоже фарфоровую.
– Эй!
Ди тряхнул рукавом, крупицы скатились на пол.
– Это моя единственная одежда.
Корчиться в агонии Ди не собирался. Плеваться жёлтым тоже.
Веска шёпотом произнёс общий экзорцизм против нечисти.
– Что вы там бормочете вообще?
Может, Ди и вредный, но он человек, не кицунэ, русалка или вампир.
Пицца пахла приятно. Веска отрезал кусок.
– Так твой дом далеко? Хочешь, я куплю билет?
Ди уставился на сахарницу. Пустую. Всё слопал... Веску что-то кольнуло под рёбрами. Сердце пропустило удар.
– У меня больше нет дома, – сказал Ди, он встретился с Веской взглядом, – И некуда пойти.
***
Ди сидел на кровати, он щурился, пальцы теребили покрывало. Синее, с эмблемой отеля.
Веска моргнул.
Стены блестели, возвращалось утро.
Между кроватями высилась тумбочка.
Ди потянулся к башмакам. Маленьким, девчачьим совершенно.
Такие подошли бы какой-нибудь пятилетке с розовыми бантами и мамиными серёжками.
Веска расстегивал рубашку. Пуговицы отчего-то с трудом проскальзывали в дырки. Глаза слипались. Мир вокруг дрожал. Звенело в ушах.
– Странно... Как пьяный.
Раздался шелест.
– Давайте помогу.
Запахло ванильными пирожными, шёлковым мазнуло щёку. Веска дёрнулся. Он не любил, когда прикасались.
– Тише, тише, – сказал Ди, –
Голова потяжелела.
– Спокойной ночи, – услышал Веска. С шорохом поползли джинсы. Веску никогда раньше не раздевали, ну разве что мама.
Солнце пробралось в комнату, пятном легло на подушку.
– Или доброго утра, – сказал Ди. Веска спал.
Веска словно вынырнул с глубины. Он видел во сне чьи-то руки, чьи-то глаза, чью-то улыбку. "Всё уже было". Что было, что?
Тени ползали по комнате, прятались под кроватью.
Веска вслушался в чужое дыхание. Наверное, Ди снились луга и единороги, очень уж лицо у Ди было довольное, почти счастливое.
А может впервые за долгое время Ди спал без кошмаров. Веска стиснул зубы.
На стуле громоздилась дорожная сумка, распотрошённая.
Хорошо, соль и серебряные кресты Веска хранил в багажнике.
Никому не узнать об охоте, это великое таинство. Великий кошмар. "Мы защищаем людей от правды и ужаса, – повторял шеф. – Те, кто столкнулся с нечистью, не смогут работать в офисе, воспитывать детей, ездить с семьёй на пикники. Не смогут вернуться, понимаешь?".
Веска понимал очень хорошо.
Ди вредничал, язвил, но его нужно было оберегать, как и всех людей в мире.
Ди и так жилось не сладко. Веска хотя бы сам из дома ушёл.
Мобильный запищал.
– Хоуэлл, – сказал шеф, отголоском звучала музыка, смех, звон.
– Да, – ответил Веска шёпотом, на соседней кровати зашевелился Ди.
– Ну наконец-то, я уж думал ты напился и лежишь где-нибудь со вспоротым брюхом.
– Какого вы обо мне высокого мнения.
Веска выскользнул в коридор, тёмный и неживой сейчас. Мерцали таблички над дверьми: номер сороковой, сорок первый, сорок второй. Веске захотелось курить, он полез за сигаретами, но пальцы коснулись кожи.
Без штанов. Ну надо же.
Слава богу, никто не видит.
– Хоуэлл, тут гнездо сирен в Ривер-Хоум. Это к западу от Олбани, там указатели, разберёшься.
– Но оборотень...
Полнолуние прошло. Ещё месяц можно искать.
Веска прижался к стене, спину холодило через майку.
Ди угадал, Веска спал именно в этой, с полустёртым енотом.
– Найди отца Фредерика, церковь Святой Марии, – продолжал шеф.
– А Альберт? С вами?
Шеф с Альбертом который месяц выслеживали демона, тот просочился в мир людей по вине неудачного обряда.
Со Средневековья все демоны заперты под землёй. В аду.
Изредка, какая-нибудь особо удачливая тварь проходила сквозь шесть печатей, но её быстро ловили.
Шеф говорил, нужна седьмая печать. Но её сотворить могло лишь очень сильное чудовище, порождение Ада. Сотворить – и потерять всю силу, может, даже умереть.
Веска, по правде, не верил, что демон выбрался. Ничего не было: эпидемий, цунами, ураганов. Урожай нигде не погиб даже. Без потерь сквозь ткань времени проскальзывали только высшие демоны. Последнего уничтожил святой Франциск в тысяча триста двенадцатом.
И всё же, охотники должны быть начеку.
– Да, – ответил шеф, – мы вроде вышли на след.
– Может, я лучше к вами поеду?
Веска прикусил язык. Придётся оставить Ди. Это будет трудно, – почему-то подумал Веска.
– Кто-то должен охранять штат Нью-Йорк, Веска, – в голосе шефа слышалась улыбка. Наверное, напился уже.
Веска вздохнул.
Ди лежал с открытыми глазами.
– Прости, что разбудил, – сказал Веска, пружины под ним скрипнули. Лига разговорчивых матрацов Соединённых Штатов Америки. Встречайте во всех гостиницах страны.
Ди приподнялся, соскользнуло одеяло, и Веска узнал свою парадную рубашку.
– Конечно, ты не мог выбрать другую пижаму, – сказал Веска.
Ди фыркнул.
– Самое приличное, что я у вас нашёл.
– Ну спасибо.
Веска устроился поудобней. Не пойдёт он курить, здесь слишком тепло и уютно.
– У меня срочная работа. Я должен уехать.
В полумраке лицо Ди выделялось белым пятном.
– Ясно.
Они помолчали. Веска собирался попросить: подожди меня, ладно?
– Спасибо, что спасли, – произнёс Ди, словно прощаясь, – Знаете, этот волк, мне казалось, я видел его раньше.
Веска подскочил.
"Особенно нужно оберегать названную жертву, – пронеслось в голове, было утро, Веска вернулся с первой охоты на оборотня, шеф пил водку. – Он способен преследовать её семь ночей после полнолуния".
– Когда? Сколько раз ты его видел?
– Ну пару точно.
Веска заозирался, где же кольт, почему Веска не спохватился раньше? Он подлетел к сумке.
– Что случилось?
Ди спустил ноги с кровати.
– Замри! Мой кольт...
– Кто вы? – спросил Ди. Он очутился рядом.
–Учитель младших классов!
С грохотом выпал утюг, Веска отбросил запасные джинсы. Так, патроны на месте, а кольт, господи, неужели в машине?
– Вы преступник?
Ди присел на корточки. Его руки потянулись к разбросанным вещам.
– Нет, я...
Не говорить же:"Сюрприз, чудовища существуют, и тебя скоро съедят".
Ди задрал голову.
– Кто?
– Я... послушай, сейчас не время, я потом всё объясню.
Веска нащупал наконец кольт.
– Сейчас.
Это прозвучало как приказ.
И стекло лопнуло.
Позже Веска спрашивал себя, почему не понял всё тогда. Оборотени забывали об осторожности только в самых крайних случаях. А Ди...
– Быстро одевайся, – сказал Веска. Кольт грел руку, в воздухе стоял запах железа.
Оборотень превращался. Исчезали шерсть, когти. Господи, да он не старше Вески. Был. Во лбу темнела дыра.
Ди качнулся. Веска подхватил его.
– Надо смываться.
– Это... Это невозможно, да?
Веска сунул Ди свои джинсы.
– На. Не порви.
Из кармана сумки Веска вытащил мелки, такими дети рисуют на асфальте человечков.
Веска заключил оборотня в пентаграмму. Заклинание исчезновения – любимое у охотников, испепеляет останки моментально.
– Сжигаю тебя, создание тьмы, именем света и именем церкви, прах твой тленный...
Когда огонь схлынул, на полу остались сажа и следы от мела.
Пальцы Ди дрожали, когда тот застёгивал ремень. Джинсы оказались очень велики.
Веска натянул штаны. Это ещё что, шеф однажды изгонял полтергейст голым.
– Ты как, нормально?
Ди кивнул.
Веска побросал вещи в сумку, даже чеонгсам.
– Вы... Вы..
– Обувайся.
Веска всучил Ди башмачки.
В комнате светлело, от чернильного к синему, ещё чуть-чуть и придёт хозяйка, будить.
Охотники всегда сматываются до проверки полотенец.
Потом Ди пил чай из термоса –Веска бросил туда десять кусков сахара и заодно распечатал стратегический пакет леденцов. Ди трясся, как осиновый лист, пришлось укутать пледом.
Вертелся оберег на зеркале заднего вида, тихо играли Red Hot Chili Peppers, "Расскажи мне детка, свою историю...".
И Веска рассказывал Ди о легендах и мифах, о чудовищах и чудесах, о том, что на чердаках живут привидения, а под водой – русалки.
Мир опасный, жуткий. Людей спасает не Бог, мир спасают другие люди.
Автор: Gegenda
Название: Дилемма
Рейтинг: R
Жанр: total AU
Персонажи: Веска\Ди Второй
Предупреждение: по мотивам СПН
Примечание: For Wotton —with Love and Squalor
читать дальшеНо Руфь сказала: не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя; но куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог - моим Богом; 2:12; 2Цар 15:21; Зах 8:21
Эти твари всегда смотрели свысока. Как будто Веска размахивал перед ними ночным горшком, а не кольтом.
– О, охотник, – сказала ламия, она вжималась в стену, тикало над головой. Стрелки замерли на двенадцати двадцати. За окном клубилась темнота.
Шеф позвонил два часа назад, "дело срочное, срочное, значит, поднял зад и прилетел, Хоуэлл!". Гамбургер и грудастая Джослин остались в закусочной. Веска вздохнул.
Кипел чайник. Пар тянулся к потолку, арабской вязью лежала на полу заварка.
Кружевная скатерть, розовые свечи, банки для специй: "Соль", "Перец", "Имбирь". Девчоночья кухня.
Ламия дёрнулась, взметнулась юбка, браслеты звякнули.
Веска взвёл курок. Щелк – и ламия поморщилась.
– Отпусти, – сказала она, шевельнулись губы. Яркие, пухлые, наверное, сладкие. Веска помотал
головой. Он смотрел учебные фильмы. "Чудовище это, предстаёт в виде красивой женщины, – говорили за кадром, – и убивает поцелуями, как иногда твари ещё более мерзкие – сирены".
Веска так легко не попадался. Перед сном он посыпал пороги солью и зачитывал пятнадцать экзорцизмов. Веску называли "чокнутым мальчишкой", но ей-богу, чокнутым он не был. Предусмотрительным и осторожным, пожалуй.
– Те три школьника, это ты их заворожила.
Ламия облизнула губы. Пар брызгал во все стороны, чайник хрипел. Веска терпеть не мог беспорядка. До плиты рукой дотянуться. Веска повернул конфорку, пламя исчезло. Утих свист.
– Они сами захотели. Я сказала, что цена будет высокой.
– То есть, что они превратятся в живые статуи?
Половина первого.
– Я не лекарство, у меня нет списка побочных действий.
Нечисть перед Веской не благоговела. Веска и выглядел по-дурацки: клечатая рубашка, волосы торчат, глаза голубые. Смотреть сурово, с прищуром, не получалось.
Веска верил, что к двадцати пяти получит больше шрамов.
И вампиры-зомби-оборотни, рыдая от ужаса, сами прыгнут на пулю.
– Их похоронили, – сказал Веска. Сюжет крутили по главным каналам: пел хор, священник читал молитву над гробами, женщины плакали. Из витража лился свет. Он преобразил лицо мраморной Девы Марии. Словно Дева Мария радовалась. Веска тогда решил, что почудилось.
– Я видела, – сказала ламия, – Правда, зайти в церковь я не смогла.
Убьёшь ламию, жертвы очнутся. Только бы не под землёй, там нечем дышать. Веска надеялся, Альберт раскопал могилы.
– Отпусти.
Казалось, ламия не старше Вески. Тот моргнул. Чудовища живут по двести-триста лет. "Конечно, своровала чужое тепло – и вечно юная", говорил шеф. Он ненавидел нечисть из "Бестиария охотника". Но ламий особенно.
Альберт считал, тут пахнет роковой ошибкой молодости. Он обожал сплетни. Веска сам видел, как Альберт пролистывал журнал "Всё о звёздах"("Только в этом номере, голая Меган Фокс!", – гласила передовица).
– Моя смерть ничего не изменит.
– Дети оживут.
– Какая разница, – сказала ламия, и голос её отдавался в ушах церковным перезвоном, – Скоро Апокалипсис, единственный сын.
Нечисть любила перед смертью развести философию. Учебные фильмы советовали целиться в лоб.
Веска навёл кольт.
Ламия таращилась, как будто заворожили её. Веска стиснул зубы.
Он выстрелил.
Его опалило жаром, вздрогнула занавеска, свечи оплавились по краям.
Чужие жизни покинули тело ламии.
На полу остались пепел и белые пушистые тапочки.
Веска окаменел.
Запищал мобильный, дисплей вспыхнул зелёным.
– Они пришли в себя,– полилось из трубки, – представляю заголовки в завтрашних газетах "Сенсация! Трое убитых школьников воскресли!"!
Веска кивнул. Он выглянул в окно. Тьма вокруг фонарей пожелтела. Обернулась нимбом. Святые фонари.
– Веска, – спросил Альберт, – с тобой всё хорошо?
– Да.
– Тогда давай встретимся утром и поедим.
– Да.
– Если конечно, – продолжал Альберт, – я не подцеплю какую-нибудь цыпочку.
– Смотрительницу кладбища?
– Она милая!
Веска против воли улыбнулся.
– Ой, мне пора, – сказал Альберт,– я тут вроде случайный свидетель, надо делать ноги.
Раздались короткие гудки.
– И мне тоже, – сообщил Веска банке с гвоздикой.
Первое правило охотника – вытри пол и смывайся.
***
Альберта разыскивали в трёх штатах, властям ведь не скажешь: "Я просто сжигал кости призрака, то есть миссис Джоули. Я не некрофил!".
Веска не звонил домой года три, знал только, отец снова женился. "Как там эта стерва, пап? Уже прикарманила твой банковский счёт?". Веска любил думать, что у него ничего нет. Раз ничего нет,
можно никуда не возвращаться.
От шефа ушла третья жена. "Грегори, детка, я не хочу делить тебя с вампирами. И оборотнями. И суккубами".
Они не были счастливыми, но и несчастными тоже не были.
– Я уж думал, ты завис с какой-нибудь ламией, – сказал Альберт. Он отложил газету. ("Чудо воскрешения", – с первой полосы, – "Знамение в Олбани!").
На стенах висели деревянные пивные кружки. Бармен протирал стаканы шейным платком. Стоял запах шарлотки. Пол устилала разноцветная плитка.
Веска дёрнул плечом.
– Только ты не отличишь женщину от чудовища.
– Иногда это одно и то же.
Альберт недавно чуть не стал завтраком химеры. Шеф орал долго.
Альберт поманил официатку.
Он считал себя неотразимым красавцем. Что, конечно, глупость. Волосы у Альберта кучерявились, нос выпирал, губы, красные, припухлые, вызывали зависть девчонок.
"Больше уверенности, – учил Альберт, – ты не такой уж урод". "Господи, заткнись" – отвечал Веска.
Он любил женщин, а женщины любили сувать ему пирожки.
Жестокая жизнь, говорил Веска кольту, тот понимал, тот всегда всё понимал.
Официантка придвинула меню.
Альберт пожелал отбивную. "Кровавую", – добавил он, сверкнув улыбкой.
– Кофе, – сказал Веска. Есть не хотелось. Перед глазами до сих пор стояла ламия, её звали Френни Вайт, Веска нашёл счета за междугородние звонки.
Утренняя суета захватывала город, гудели машины, стучали каблуки. Люди не знали, что по улицам вместе с ними ходят вампиры, оборотни и штриги.
– Ты сам не свой, – сказал Алберт, когда отбивная очутилась на столе, – это из-за Джослин, да? Я уверен, она тебе...
Веска надорвал пакетик с сахаром.
– Нет. Я убил ламию вчера. А она носила тапки.
Альберт пронёс вилку мимо рта.
– Ну ты знаешь, – сказал Веска, он чертил на кофейной пене кресты, – девчонки такие любят, пушистые.
Альберт поднял брови.
– Я не понимаю.
Сахар с шелестом посыпался в чашку.
– Почему зло настолько хитрое? Почему оно не может быть мерзким во всём?
Мать Альберта разорвали грифоны. Рассказывали, голову нашли в ста метрах от туловища.
– Оно всегда мерзкое, Веска.
Альберт скомкал салфетку.
Веске было четырнадцать, когда он впервые увидел вампира. Сердце билось часто-часто, ноги сами вели к пентаграмме. Если б не шеф с Альбертом, Веска давно б лежал под землёй.
"Кто вы", – спросил Веска, перед глазами плыло, жар свечей обжигал.
"Спи", – сказал шеф.
Веска очнулся с больнице, отец сидел напротив, его пальцы теребили простыню.
Через четыре года, в баре на краю Алабамы, Веска нашёл шефа, нашёл Альберта.
Веска умел искать очень хорошо.
Веска стал охотником, потому что кем же ещё быть в мире, где живут чудовища.
– Ты прав, – сказал Веска, – ты чертовски прав. Эй, – крикнул он официантке, – принесите меню!
Он проголодался.
На асфальте темнели пятна крови. Гудзон шипел за перилами.
– Он тебя укусил? – спросил Веска, от кольта пахло железом.
Луну скрыли тучи.
Оборотень убежал, но вряд ли далеко, с дырой-то в боку. Веска собирался обзвонить утром больницы. Нечисть не чуралась человеческой медицины.
– Нет, – ответили Веске, – не укусил.
Её платье переливалось, лицо казалось бледным, словно у покойницы.
Веска протянул руку.
– Поднимайся. Тут холодно.
Девчонка была сильно ниже, и пахло от неё ванильными пирожными. Ну да, чем ещё должны пахнуть девчонки.
Как будто не перед ней сейчас прыгал здоровенный волк. Веска б вспотел или что похуже.
– Хорошо, тебя не тронули, – сказал Веска.
Она смотрела, словно прикидывала что-то. "Страшненькая", – подумал Веска. Он любил блондинок с большой грудью, а эта девчонка – тёмноволосая, тощая. Плоская, как доска.
Взгляд тяжёлый. Можно и побольше благодарности. "Я тебя спас,между прочим!", – промелькнуло в голове. – А не повесил твоего любимого котёнка!".
Веска спрятал кольт, луна осветила улицу.
– Ладно, где твой дом? Я провожу.
– Ты, наверное, не заметил, но я не девушка.
– Почему тогда ты в платье? – спросил Веска, он моргнул.
Наградой послужил взгляд достойный василиска.
– Это чеонгсам. Господи, американцы вообще ничего не знают о жизни?
Да уж, оборотень отравился бы, кусни он вот такое вот.
Ветер взъерошил волосы. Луна белым отпечатком легла на асфальт.
– Ну, – сказал Веска, – я, пожалуй, пойду. Тебе тоже пора.
Веска не был сволочью.
– Я могу подбросить тебя до дома, – продолжал он.
– У меня нет дома.
Веска поклясться мог, что услышал всхлип.
Охотники должны спасать, ведь правда? Даже жутких самовлюблённых зазнаек.
– Ладно. Хорошо. Как тебя зовут?
– Ди.
По платью, платью, что за слово такое – чеонгсам, разлетелись бабочки. А, они вышиты. Костяшки Ди покраснели. Веска смотрел на них, не отрываясь. Холодно тут.
– Пойдём выпьем чего-нибудь? Я угощаю.
Ди кивнул.
– Спасибо. И прости. Просто этот... волк.
– Было страшно?
На миг Веске показалось, что губы Ди растянулись в улыбке.
Ди опустил глаза.
– Да, – ответил он.
– Ну теперь тут я, нечего бояться.
Веска совершенно точно услышал, как Ди рассмеялся.
Веска обернулся – что за ерунда?
Ди всхлипывал.
Ох ты чёрт.
***
Веска водил старый оранжевый седан. Альберт дразнил седан тыквой.
"Джордж! – орал Веска, – Его зовут Джордж!"
"Ты больной, Хоуэл".
Альберт не понимал: дать имя, значит, подчинить.
По преданию, сильных демонов изгонял только именной экзорцизм.
– Какая милая машина, – сказал Ди. Он пристегнулся, губы его искривились, – Она не развалится?
Веска решил, что отвечать ниже его достоинства. Мотор взревел. Джордж никогда Веску не подводил. Заводился с первого раза, проезжал километры на литре бензина и ломался только у двери мастерской.
– Вы правда пришли очень вовремя, – сказал Ди, он разглядывал Веску, – Но я до сих пор не знаю, как вас зовут.
Закачался амулет на зеркале заднего вида.
– Хоуэлл. Веска Хоуэлл.
Ди смотрел словно через микроскоп. Экземпляр четвёртый, живой, состояние отличное.
– Мне нравится.
"Господи, – подумал Веска, – отвернись уже, а?".
Жечь щёку перестало. Ди уставился на амулет.
– А это...
– Так откуда ты? – перебил Веска.
Ди дёрнулся. Прядь волос соскользнула с плеча. Веска чуть не улыбнулся.
– Издалека.
Мимо проползали дома. Белели фасады. Окна, как чёрный дыры, затягивали в другие миры, спокойные, тихие. Без чудовищ.
– Знакомые тут есть?
– Нет.
– Что ты вообще здесь забыл?
– Это допрос, мистер Хоуэлл?
Веске часто приходилось допытываться: "пропало ли что-то ценное?", "кто видел призрака последним?", "когда умерла ваша тётя?".
Охотник должен держать ухо востро. Кто знает, может, милая девчонка или очаровательная старушка – жуткие кровожадные твари?
Лучше прослыть дотошным и занудным, чем очнуться с кляпом во рту (у шефа бывали случаи). Веска старался учиться на чужих роковых ошибках.
– Нет, просто странно это, – сказал Веска, – ты один, в незнакомом городе, без друзей...
Подбородок Ди задрожал. Веска мысленно залепил себе затрещину.
– Всё-всё, молчу, смотри, мы сейчас зайдём в кондитерскую, там чудесные пирожные, пироги. Пожалуйста, только не плачь!
Знакомая вывеска
– Мне кажется, вы так и не поняли: я не девушка, – сказал Ди. Он прищурился
Веска б его придушил, честно.
В этом кафе Веска коротал ночи после охоты. Когда не хотелось спать, и преследовал запах крови.
Занавески из лоскутов, чучело енота на подоконнике, музыкальный аппарат – доллар за песню.
Веска мог пить чай до рассвета и придумывать экзорцизмы ("Изыди нечистый дух из черничного пирога!").
Хозяйка кафе, миссис Свенсон, считала Веску милым. Он соврал, что учится на врача.
– Добро пожаловать.
Миссис Свенсон отложила вязание, блеснули спицы.
– Ты с девушкой, – сказала миссис Свенсон, улыбаясь. Ди молчал. Собирался ответить что-нибудь мерзкое, наверняка!
Веска не дал миссис Свенсон в обиду.
– Это Ди, ему надо вымыть руки и поесть.
– Туалет там.
Ди скрылся за дверью с жёлтым утёнком. Веска перевёл дух.
Зашумела кофеварка. Тени плясали на стенах, словно кафе ушло под воду.
Миссис Свенсон никогда не закрывалась на ночь, даже странно. Мучила бессоницца? Не к кому возвращаться? Веска хотел спросить, но чужая душа – потёмки, хорошо если без ям.
– Слышал про воскрешение?
Руки миссис Свенсон порхали от чашки к чашке.
Веска рухнул на стул.
– Конечно, это было два месяца назад. Во всех газетах писали.
– С воскрешения мёртвых начнётся Апокалипсис, Книга пророка Иоанна – сказала миссис Свенсон. Она замерла, – Конечно, ты врач, вы не верите в такое...
– У вас кончились бумажные полотенца, – сообщил Ди. На его плече покоилась коса. В неё вплели белую ленту. Веска расплылся в улыбке.
– А помады у тебя случайно не завалялось?
Ди промолчал. Он был очень занят – садился. Миссис Свенсон поставила перед ними поднос, звякнули ложки.
– Иоанн страшный врун, – сказал Веска. Он разглядывал Ди. Надо ж понять, что подобрал на улице.
Ди отпил чаю. Ресницы вздрогнули. Хорошие ресницы, длинные, острые, взмах-взмах, и ветер подул.
Миссис Свенсон придвинула Ди лимонный пирог.
– Ешь, бедный, ты такой тощий.
– Спасибо, – ответил Ди, он поднял глаза. Очаровательный взор голодного раненого животного.
Хорошо Веска ничего не жевал, иначе б поперхнулся.
Миссис Свенсон потрепала Ди по руке.
– Я принесу ещё пирожков с кремом.
– Для врача вы слишком хорошо разбираетесь в Книгах Пророков, – сказал Ди. Его щёки порозовели. От горячего ли чая или еды, Веска предпочитал не задумываться.
– Это чушь. Они писали пророчества полторы тысячи лет назад, они ничего не знали.
– Вы не верите в Библию?
Веска видел драконов, единорогов, альфинов. Медуз горгон и василисков.
Веске хотелось не верить хоть во что-то.
Экзорцизмы написали люди. И церкви люди построили.
Бог им не помогал.
Ди улыбался. "У него фиолетовые глаза", – подумал Веска.
У китайских лис, кицунэ, глаза тоже фиолетовые.
Кофе показался холодным.
– У меня осталось только сладкое, но для вас, мальчики, ещё вот...
Миссис Свенсон принесла пиццу.
Веске кусок в рот не лез.
Подобрал странного типа и даже не проверил – уж не нечисть ли? И это он, Веска-Давайте-Сожжём-Кости-Ещё-Раз-На-Всякий-Случай?
– Вам нехорошо? – спросил Ди. Он сунул ложку в сахарницу. Толстую, фарфоровую. Миссис Свенсон не признавала бумажных пакетиков.
Веска сжал кулаки.
Чтобы поймать кицунэ, нужно схватить её за хвост.
– Мистер Хоуэлл?
Ди перемешивал сахар, ложка стукала о стенки чашки.
– Ещё пицца, – сказал Веска сквозь зубы.
– Спасибо, я не ем мяса.
Кицунэ без мяса не могут.
Веска выдохнул. "Да и потом, – вспомнил он, – последнюю лису убили в шестьдесят седьмом".
Веска задел локтём солонку. Тоже фарфоровую.
– Эй!
Ди тряхнул рукавом, крупицы скатились на пол.
– Это моя единственная одежда.
Корчиться в агонии Ди не собирался. Плеваться жёлтым тоже.
Веска шёпотом произнёс общий экзорцизм против нечисти.
– Что вы там бормочете вообще?
Может, Ди и вредный, но он человек, не кицунэ, русалка или вампир.
Пицца пахла приятно. Веска отрезал кусок.
– Так твой дом далеко? Хочешь, я куплю билет?
Ди уставился на сахарницу. Пустую. Всё слопал... Веску что-то кольнуло под рёбрами. Сердце пропустило удар.
– У меня больше нет дома, – сказал Ди, он встретился с Веской взглядом, – И некуда пойти.
***
Ди сидел на кровати, он щурился, пальцы теребили покрывало. Синее, с эмблемой отеля.
Веска моргнул.
Стены блестели, возвращалось утро.
Между кроватями высилась тумбочка.
Ди потянулся к башмакам. Маленьким, девчачьим совершенно.
Такие подошли бы какой-нибудь пятилетке с розовыми бантами и мамиными серёжками.
Веска расстегивал рубашку. Пуговицы отчего-то с трудом проскальзывали в дырки. Глаза слипались. Мир вокруг дрожал. Звенело в ушах.
– Странно... Как пьяный.
Раздался шелест.
– Давайте помогу.
Запахло ванильными пирожными, шёлковым мазнуло щёку. Веска дёрнулся. Он не любил, когда прикасались.
– Тише, тише, – сказал Ди, –
Голова потяжелела.
– Спокойной ночи, – услышал Веска. С шорохом поползли джинсы. Веску никогда раньше не раздевали, ну разве что мама.
Солнце пробралось в комнату, пятном легло на подушку.
– Или доброго утра, – сказал Ди. Веска спал.
Веска словно вынырнул с глубины. Он видел во сне чьи-то руки, чьи-то глаза, чью-то улыбку. "Всё уже было". Что было, что?
Тени ползали по комнате, прятались под кроватью.
Веска вслушался в чужое дыхание. Наверное, Ди снились луга и единороги, очень уж лицо у Ди было довольное, почти счастливое.
А может впервые за долгое время Ди спал без кошмаров. Веска стиснул зубы.
На стуле громоздилась дорожная сумка, распотрошённая.
Хорошо, соль и серебряные кресты Веска хранил в багажнике.
Никому не узнать об охоте, это великое таинство. Великий кошмар. "Мы защищаем людей от правды и ужаса, – повторял шеф. – Те, кто столкнулся с нечистью, не смогут работать в офисе, воспитывать детей, ездить с семьёй на пикники. Не смогут вернуться, понимаешь?".
Веска понимал очень хорошо.
Ди вредничал, язвил, но его нужно было оберегать, как и всех людей в мире.
Ди и так жилось не сладко. Веска хотя бы сам из дома ушёл.
Мобильный запищал.
– Хоуэлл, – сказал шеф, отголоском звучала музыка, смех, звон.
– Да, – ответил Веска шёпотом, на соседней кровати зашевелился Ди.
– Ну наконец-то, я уж думал ты напился и лежишь где-нибудь со вспоротым брюхом.
– Какого вы обо мне высокого мнения.
Веска выскользнул в коридор, тёмный и неживой сейчас. Мерцали таблички над дверьми: номер сороковой, сорок первый, сорок второй. Веске захотелось курить, он полез за сигаретами, но пальцы коснулись кожи.
Без штанов. Ну надо же.
Слава богу, никто не видит.
– Хоуэлл, тут гнездо сирен в Ривер-Хоум. Это к западу от Олбани, там указатели, разберёшься.
– Но оборотень...
Полнолуние прошло. Ещё месяц можно искать.
Веска прижался к стене, спину холодило через майку.
Ди угадал, Веска спал именно в этой, с полустёртым енотом.
– Найди отца Фредерика, церковь Святой Марии, – продолжал шеф.
– А Альберт? С вами?
Шеф с Альбертом который месяц выслеживали демона, тот просочился в мир людей по вине неудачного обряда.
Со Средневековья все демоны заперты под землёй. В аду.
Изредка, какая-нибудь особо удачливая тварь проходила сквозь шесть печатей, но её быстро ловили.
Шеф говорил, нужна седьмая печать. Но её сотворить могло лишь очень сильное чудовище, порождение Ада. Сотворить – и потерять всю силу, может, даже умереть.
Веска, по правде, не верил, что демон выбрался. Ничего не было: эпидемий, цунами, ураганов. Урожай нигде не погиб даже. Без потерь сквозь ткань времени проскальзывали только высшие демоны. Последнего уничтожил святой Франциск в тысяча триста двенадцатом.
И всё же, охотники должны быть начеку.
– Да, – ответил шеф, – мы вроде вышли на след.
– Может, я лучше к вами поеду?
Веска прикусил язык. Придётся оставить Ди. Это будет трудно, – почему-то подумал Веска.
– Кто-то должен охранять штат Нью-Йорк, Веска, – в голосе шефа слышалась улыбка. Наверное, напился уже.
Веска вздохнул.
Ди лежал с открытыми глазами.
– Прости, что разбудил, – сказал Веска, пружины под ним скрипнули. Лига разговорчивых матрацов Соединённых Штатов Америки. Встречайте во всех гостиницах страны.
Ди приподнялся, соскользнуло одеяло, и Веска узнал свою парадную рубашку.
– Конечно, ты не мог выбрать другую пижаму, – сказал Веска.
Ди фыркнул.
– Самое приличное, что я у вас нашёл.
– Ну спасибо.
Веска устроился поудобней. Не пойдёт он курить, здесь слишком тепло и уютно.
– У меня срочная работа. Я должен уехать.
В полумраке лицо Ди выделялось белым пятном.
– Ясно.
Они помолчали. Веска собирался попросить: подожди меня, ладно?
– Спасибо, что спасли, – произнёс Ди, словно прощаясь, – Знаете, этот волк, мне казалось, я видел его раньше.
Веска подскочил.
"Особенно нужно оберегать названную жертву, – пронеслось в голове, было утро, Веска вернулся с первой охоты на оборотня, шеф пил водку. – Он способен преследовать её семь ночей после полнолуния".
– Когда? Сколько раз ты его видел?
– Ну пару точно.
Веска заозирался, где же кольт, почему Веска не спохватился раньше? Он подлетел к сумке.
– Что случилось?
Ди спустил ноги с кровати.
– Замри! Мой кольт...
– Кто вы? – спросил Ди. Он очутился рядом.
–Учитель младших классов!
С грохотом выпал утюг, Веска отбросил запасные джинсы. Так, патроны на месте, а кольт, господи, неужели в машине?
– Вы преступник?
Ди присел на корточки. Его руки потянулись к разбросанным вещам.
– Нет, я...
Не говорить же:"Сюрприз, чудовища существуют, и тебя скоро съедят".
Ди задрал голову.
– Кто?
– Я... послушай, сейчас не время, я потом всё объясню.
Веска нащупал наконец кольт.
– Сейчас.
Это прозвучало как приказ.
И стекло лопнуло.
Позже Веска спрашивал себя, почему не понял всё тогда. Оборотени забывали об осторожности только в самых крайних случаях. А Ди...
– Быстро одевайся, – сказал Веска. Кольт грел руку, в воздухе стоял запах железа.
Оборотень превращался. Исчезали шерсть, когти. Господи, да он не старше Вески. Был. Во лбу темнела дыра.
Ди качнулся. Веска подхватил его.
– Надо смываться.
– Это... Это невозможно, да?
Веска сунул Ди свои джинсы.
– На. Не порви.
Из кармана сумки Веска вытащил мелки, такими дети рисуют на асфальте человечков.
Веска заключил оборотня в пентаграмму. Заклинание исчезновения – любимое у охотников, испепеляет останки моментально.
– Сжигаю тебя, создание тьмы, именем света и именем церкви, прах твой тленный...
Когда огонь схлынул, на полу остались сажа и следы от мела.
Пальцы Ди дрожали, когда тот застёгивал ремень. Джинсы оказались очень велики.
Веска натянул штаны. Это ещё что, шеф однажды изгонял полтергейст голым.
– Ты как, нормально?
Ди кивнул.
Веска побросал вещи в сумку, даже чеонгсам.
– Вы... Вы..
– Обувайся.
Веска всучил Ди башмачки.
В комнате светлело, от чернильного к синему, ещё чуть-чуть и придёт хозяйка, будить.
Охотники всегда сматываются до проверки полотенец.
Потом Ди пил чай из термоса –Веска бросил туда десять кусков сахара и заодно распечатал стратегический пакет леденцов. Ди трясся, как осиновый лист, пришлось укутать пледом.
Вертелся оберег на зеркале заднего вида, тихо играли Red Hot Chili Peppers, "Расскажи мне детка, свою историю...".
И Веска рассказывал Ди о легендах и мифах, о чудовищах и чудесах, о том, что на чердаках живут привидения, а под водой – русалки.
Мир опасный, жуткий. Людей спасает не Бог, мир спасают другие люди.
-
-
31.12.2009 в 14:43– Ожидаю воскрешения мёртвых и жизни будущего века.
Хор запел «Аве Мария», поднялись прихожане. Веска с Ди тоже встали.
Сквозь витраж смотрело солнце, цветной свет мозайкой растёкся по полу.
Веска разглядывал отца Фредерика – очень молодой для священника, поди только что закончил семинарию. Воротник рясы натёр отцу Фредерику шею. "Словно укус вампира", – подумал Веска.
Но здесь, среди распятий, вампир бы сдох.
– Интересно, – прошептал Ди, – а они понимают хотя бы, кому молятся?
Ди переоделся в чеонгсам ( "Я никогда не буду носить эти штаны! Они жуткие!"). Веску удивляло, что Ди до сих пор жив. Очень уж вредный он для человека, который намерен умереть старым, с женой и пятью детьми.
Гимн закончился, заскрипели скамейки.
– Они молятся Богу, – сказал Веска, – Боюсь, пробелы в твоих знаниях чудовищны.
Ди хихикнул, за что получил под рёбра. Честно, Веска мизинцем ткнул. Легонько, Ди же тощий-тощий. Ещё сломается.
– Мистер Хоуэлл, правильно?
Подошёл отец Фредерик.
Вблизи он оказался ещё моложе.
– А ваша...
– Это Ди, – сказал Веска, – его чуть не съел оборотень сегодня.
Ди побледнел. Веска схватил его за локоть – а ну как упадёт, оттряхивай потом.
Отец Фредерик кивнул, складки у его рта разгладились.
– Полагаю, то, что вы узнали о мире, вас не порадовало.
– О да, – ответил Ди, оперевшись на Веску – я-то всегда думал ,люди – высшая ступень эволюции. А их, подумать только, едят.
Веска поперхнулся. Ди улыбнулся ему.
– Что ж, каждый имеет право на своё мнение, – сказал отец Фредерик. Его взгляд затуманился.
А Веска так не считал. Чёрт возьми, он проводит лучшие годы, гоняясь за вурдалаками, вампирами и ламиями. Он заслужил хоть каплю благодарности или нет?
Веска отодвинулся. Ди глянул на него, но промолчал.
Они сидели в хозяйственной комнате. Отец Фредерик принёс чаю и конфет. Ди шуршал обёрткой, Веска по-прежнему на него не смотрел.
Там и смотреть не на что.
– Подозреваю, это сирены, – сказал отец Фредерик.
– Может, просто шлюхи? Они иногда вкалывают клиентам клофелин, чтобы обокрасть.
– Откуда у вас такие познания, Веска? – поинтересовался Ди. Он отложил конфету.
Веска не ответил. Его пальцы крутили колёсико зажигалки, пламя вспыхивало и гасло.
Отец Фредерик покачал головой.
– Городок слишком маленький для блудниц.
– Городки никогда не бывают слишком маленькими для блудниц, – тоном мудреца отозвался Веска. Он знал, о чём говорит. Он провёл в городках кучу времени.
Ди фыркнул. Рядом лежал ворох фантиков от конфет. Веска чуть не улыбнулся.
В глазах отца Фредерика промелькнуло что-то. Словно он узнал почерк на старинном конверте.
– Ещё крест, – сказал отец Фредерик, – Он почернел.
Охранный крест издавна служил церквям. Где он находился, знал лишь пастор. Крест менял цвет, если нечисть подходила ближе, чем на квартал.
Говорили, когда город заполоняли чудовища, крест превращался в труху.
– А дева Мария не плакала? – спросил Веска. Он наблюдал за Ди. Тот склонил голову набок, прядь выбилась из косы.
– Слава богу, нет. Не осталось нечисти, способной войти в церковь.
Отец Фредерик перекрестился. Веска вспомнил о великой битве, что была шестьсот лет назад. Всё началось с демона-настоятеля. Из глаз девы Марии потекли слёзы, святой Франциск вытащил меч...
– Я хотел бы глянуть на этот ваш крест, – сказал Ди. Он отпил из чашки.
– Невозможно.
– Тогда как поверить?
– Я священник.
– Все лгут.
Ди откусил от конфеты.
– Сирены, – сказал Веска, он смотрел в окно, ветки загораживали ворота, – очаровывают мужчин, и те умирают. Невозможно сопровляться. Я бы выбрал древнее кровожадное привидение.
– Мой дед был охотником. И он тоже так считал, – сказал отец Фредерик. Он сидел, выпрямившись – слишком молодой, его проще представить студентом университета Олбани, чем священником церкви Ривер-Хоума.
Веска словно в зеркало посмотрел.
– Вы возьмётесь?
Веска не мог отказать.
Они с отцом Фредериком протянули друг другу руки.
– А вы не могли бы налить мне ещё чаю, Веска?
Веску сверлили взглядом.
Способность Ди влезать невовремя потрясала.
– Вы чем-то недовольны? – спросил Ди. Он еле поспевал за Веской.
Тот прибавил шагу.
Улицы Ривер-Хоума вымощены булыжником, его чувствуешь даже через подошву кроссовок. А у Ди башмачки, ему, наверное, больно.
Блестели витрины – манекены щеголяли короткими юбками, прозрачными кофтами и белыми безглазыми лицами. Веска прошёл мимо книжного магазина, где не было ничего кроме путеводителей. Такой маленький городок. Церковь-озеро-три улицы. Как тут можно заблудиться?
Позади раздался вскрик. Рука полезла в карман, к кольту. Веска развернулся, прикидывая, какая тварь не побоялась напасть посреди бела дня.
Ди сидел на асфальте, очень несчастный.
– Ушибся?
Веска наклонился, чтобы поднять.
Ди оттолкнул.
– Нет.
– Тебе больно?
– Нет.
Ди встал. Веска увидел, что ладони разодраны.
– У тебя кровь.
– Отвяжитесь.
– Давай вымоем где-нибудь руки, у меня есть йод...
– Да отстаньте вы от меня!
Казалось, Ди вот-вот заплачет.
– Вечно вы пристаёте со своей едой, водой и аптечкой! Вы мне кто, отец? Жена?
Веска промолчал. Его взгляд скользил по Ди – белое узкое лицо, совсем как у манекенов с витрины, коса напрочь растрепалась. А в глазах священный ужас, словно Ди увидел чудовище или чудо, или обоих сразу.
Люди пялились из окон. Конечно, бесплатное представление.
Веска помахал им. Мама учила: если уж ты влип, сделай вид, что так и надо.
– Удачного дня!
Он схватил Ди за плечи, тот сказать ничего не успел – и повёл прочь.
Хрустели шоколадки и леденцы.
Ди сидел на ковре, рядом с чашкой чая.
Шумел телевизор.
– Какие же они идиоты, – сказал Ди, пялясь в экран. Показывали "Элен и ребят", Джоанна с воплем "Кри-Кри" бегала по кафе.
– Эй, не обижай кумиров моего детства.
– Вы смотрели женский сериал?
– Помолчи, – попросил Веска, кровать под ним скрипнула. Ладони Ди оплели бинты, Веска почему-то не успокоился, пока не израсходовал весь запас.
Элен и Кати красились. Ди наблюдал, приоткрыв рот.
Веска улыбнулся.
– Красивые девчонки, да?
Ди дёрнул плечом.
– Ничего особенного.
Веска не поверил своим ушам.
– Ничего? Ты посмотри на грудь!
– В Китае они бы не вышли замуж.
Особенно эта американка.
Ди отпил из чашки.
– Так, на всякий случай, – сообщил Веска, – мы не в Китае.
Ди надулся.
Веска разглядывал его – острые колени, узкий подбородок, тонкие запястья, тень ресниц на щеке.
"Ты же не любишь морковку, – говорила Кати, – Этьен, для кого она?".
– Знаешь, – сказал Веска, – я ведь даже не знаю, любишь ли морковку ты. Вот Альберт, мой друг, любит.
– А вы?
– А я ненавижу.
- Я тоже.
Ди улыбнулся, и словно солнце осветило комнату.
– А как насчёт свёклы?
Зазвучала музыка, пошли титры.
Под сводами церкви звенело эхо.
– Успокойтесь, – говорила Мэгги, она помогала отцу Фредерику на службе – раздавала псалмы, подносила кагор, меняла свечи.
Толпа шумела, крестилась, бормотала молитвы.
– Это знак!
– Это дьявол!
– Что такое? – начал было отец Фредерик – и чуть не уронил распечатки сегодняшней проповеди "О вреде курения и алкоголя, или не введи нас в искушение".
По щекам девы Марии текли слёзы.
Красные.
-
-
31.12.2009 в 14:43Крест из серебра обуглился, словно деревяшка. Отец Фредерик захлопнул шкатулку.
Журналисты уехали полчаса назад.
У главного телеканала Олбани праздник. То дети воскреснут, то дева Мария заплачет. От сенсации к сенсации живут. Отец Фредерик поморщился.
Стоял полумрак, поблёскивали корешки книг.
Ветер всколыхнул занавеску.
Битва при монастыре была шестьсот лет назад. Шестьсот лет назад впервые заплакала статуя девы Марии.
– Храни нас от лукавого, –прошептал отец Фредерик.
Он смотрел, как один за другим вспыхивают охранные амулеты. Слишком много нечисти в городе. Слишком.
Дед рассказывал, что когда-нибудь начнётся война. "Все они только об этом и говорят, Фредди. Все, кого я ловлю".
Отец Фредерик хотел жить в мире без войн, без зла, без охотников, которые умирают молодыми.
Тот же Веска Хоуэлл. При ином раскладе, всё у него сложилось бы по-другому. Или Ди. Отец Фредерик закусил губу. Ди смотрел как человек, вернувшийся из Чистилища. Отец Фредерик помнил такую фреску, она, правда, висела в музее, не в церкви. Лицо мученика было измученным, не счастливым и одухотворённым, как положено.
Похоже, жизнь у Ди не сахар.
Отец Фредерик дёрнулся.
"А тварь иную по сладостям вычислить можно", – учил дед.
Сахар. Очень много сахара. Иначе демон без сил упадёт в церкви.
Демон, который сумеет войти.
Но их же истребили.
– Грегори, – говорил отец Фредерик через две минуты, стоял треск, и слышно было плохо, – Грегори, кажется, демон, он тут. Он с Хоуэллом.
Веска пристегнул кобуру к ремню.
– Порог я посыплю солью. Ложись спать пораньше.
Ди сидел на кровати.
Телевизор работал без звука. Напудренный парень вёл шоу, вроде "Лучшие голоса Америки".
Веска сунул в карман беруши.
– Сирены правда поют? – спросил Ди, его пальцы дёргали край матраца.
– О да, это их коронный номер. Гипноз.
Веска повесил оберег на стену – против плохих снов и духов.
Ди наблюдал. Его взгляд Веске уже снился.
– Вы знаете, где искать?
Почему-то щёки жгло, и окатывало жаром. Веске казалось, Ди хочет испечь его. Пирожок из охотника.
– Просто обстановку разведаю.
Ди поднялся, скрипнули пружины.
– Можно я пойду с вами?
Веска замер. Он мечтал уйти отсюда побыстрей. Раньше бы вернулся.
– Нет.
– Почему?
– Потому что тебя съедят.
Ди подошёл близко-близко, Веска отступил к двери.
– Тогда проваливайте.
Веске случалось влюбляться.
Большая грудь вообще манит и завлекает. А уж если ноги длинные – и подавно.
Веске улыбнулись через бокал.
– Привет, – сказал Веска. Мама учила его быть вежливым.
– Ну привет.
Баров в Ривер-Хоуме оказалось десять. Для такого городишки – порядочно. Ближе всего к церкви стоял "Чёрный капитан", здесь играли джаз и наливали ром с колой.
Ещё Веска искал бордели, но, похоже, проститутки обслуживали на дому.
Ночью сирены пожирали мужчин, чтобы утром щебетать в средство громкой связи: "Мистер Джейкоб, к вам пришли". Или приказывать медсёстрам: "Кубик адреналина внутривенно". Или кричать: "Две булочки с кунжутом, один чай, один кофе и шоколадное мороженое. Ещё чего-нибудь желаете?".
Иногда Веске казалось, что миром давно правит нечисть. Что актёр, который играет в модном сериале про вампиров, и есть вампир. Что певица, чей голос сводит с ума миллионы – русалка, а политик, его лицо глядит со всех передовиц – штрига.
(Профессиональная деформация, говорил Альберт. Он любил психологические книжки).
"Вы видели что-нибудь необычное", – спрашивал Веска раз за разом, и везде – в Висконсине, Иллинойсе, Делавере, отвечали: "Нет, всё было как всегда. А потом Джонни встал на четвереньки и сожрал нашу кошку".
– Ты один? – спросила девчонка.
Веска поглаживал её колено, круглое, горячее. Приятно щупать. Это не костлявый Ди. Не то чтобы Веска мечтал его потрогать, вот ещё.
– Один.
Её руки обвили шею Вески, дыхание грело щёку.
Девчонка окончательно и бесповоротно была сиреной. Голос её менялся, звонкие ноты уходили, оставались низкие, тягучие, от которых захватывало дух.
– Пойдём ко мне, – прошептала она, и Веска кивнул. Словно в оцепении он шёл по улицам, рука его сжимала чужую руку, бок прижимался к чужому боку, хотелось засмеяться и застрелиться.
Какой дурак охотится в одиночку? На сирену? С Веской что-то случилось, что-то странное: сначала ламия, потом оборотень, где осмотрительность, хладнокровие, где?
Почему он не выстрелил в сирену, когда она рылась в сумочке, искала ключи?
Или когда прижималась, толкая на кровать, и пуговицы рубашки стучали по полу.
Тёплые влажные поцелуи в живот, ниже, туда, где тесно, больно и "боже, как хорошо".
Веска боялся, что его никто не сможет полюбить. Даже отец его не любил, другие – тем более.
Сирена прижималась к Веске, горячая, настоящая. Шептала слова, которые Веске ещё никто не шептал.
– Ди, – сказал Веска, его глаза распахнулись.
Наваждение пропало.
Потолок искрился, белый, осыпанный блёстками. На окнах болтались шторы.
Веска оттолкнул сирену, причёска той растрепалась, под всё ещё женским лицом угадывался птичий клюв.
Два мгновения, чтобы залепить уши.
Ещё два – вытащить кольт.
Сирена запела, задрожали стёкла.
Осколки брызнули во все стороны, Веску поцарапало, кожу защипало.
Крылья сирены расправились, порвали блузку.
Веска прицелился.
– Стой, – прочёл он по губам, – стой.
И ещё: единственный сын.
Веска опустил кольт.
Сирена сказала что-то, пришлось вытащить беруши.
Её голос словно расслоился, человеческое мешалось со змеиным шипением. Голова закружилась.
– Легенда о единственном сыне, – произнесла сирена, – он станет причиной Апокалипсиса. Среди нас это очень известная легенда. И ты очень известен, – добавила сирена, по-птичьи склонив голову набок.
По телу прошла дрожь, Веска опустился на диван. Кольт со стуком упал. Раздался выстрел, разлетелась ваза.
– Тебя все ищут, – продолжала сирена.
Запах, такой знакомый запах. Ванильные пирожные.
– Не все, даже среди нас, хотят Апокалипсиса.
Веска потёр веки.
– Я тоже не хочу.
– Я думала околдовать тебя. Но ты уже влюблён, поэтому получится больней.
Веска успел подумать, что сирены способны высасывать жизненную силу через поцелуи.
Так попасться.
"И поделом, – подумал Веска, – я плохой охотник".
Он очнулся, когда небо на востоке порозовело.
Комната пустовала, ветер хлопал форточкой.
Веска скатился с дивана, врезался в ладонь кольт.
– Чёрт.
Стену украшало здоровенное чёрное пятно. Или, скорее, стена украшала пятно.
– Чёрт-чёрт.
Веска ничего не помнил. Зато он был жив. Он застегнул рубашку на те две пуговицы, что остались. Поморщился – от живота к паху протянулась полоса синяков. У сирен крепкие поцелуи. Лицо саднило.
– Тебя все ищут, – повторил Веска, вспоминая. Он смотрел в зеркало. - Чёрт!
Ди, наверное, волнуется.
Ди сопел. Нет, лицо его не показалось Веске измученным. И высохших дорожек слёз тоже не было. Ди закутался в парадную рубашку Вески, разметались по подушке волосы.
"С другой стороны, – подумал Веска, – Куда хуже, если б он рыдал".
Городок спал. Странно, что никто не заметил сирен. Они же, как крыслов – детей, сманивают мужчин. Неужели женщинам всё равно? Да, не повезло здешним Билли и Бобби.
Веска хихикнул.
И когда бы сюда наведался охотник?
Хорошо, у города есть отец Фредерик. Иной священник и экзорцизмов не знает. И что церковное кладбище – место неспокойное.
Джинсы повисли на стуле. Веска потряс рубашкой – нет, не спасти.
За спиной раздался шорох.
– Как охота? – спросил Ди сонным и хриплым голосом.
Веска обернулся. Он стоял перед Ди почти голый, но не чувствовал стыда или неловкости, или что там бывает, когда вы знакомы всего несколько дней.
– Хорошо.
Ди приподнялся на локтях.
– Вы победили сирен?
– Не знаю. Раз я жив, значит, она – нет.
Ди кивнул. Он разглядывал живот Вески, словно вырезку в магазине. "Тухлая", – подумал Веска.
– Болит?
– Не очень. Лоб зато жжёт.
Ди поднял глаза. И они округлились, как будто Ди повстречал говорящее пирожное.
– Немедленно промыть!
Веска и не думал, что он, взрослый человек, охотник, будет с воплями убегать от тюбика зелёнки.
Отец Фредерик сбрызнул лоб водой.
– Пили, да? – спросила Мэгги. Она зашла в кабинет.
– Мэган, я же священник!
Отец Фредерик накинул на плечи полотенце. Мэгги покраснела.
– Вам звонили, с ток-шоу Опры.
– Надеюсь, вы сказали, что я собираюсь ни в чём участвовать?
Мэгги кивнула, взгляд её замер на губах отца Фредерика. Тот моргнул.
Он набирал чей-то номер вчера. Но чей?
Может, её?
Отец Фредерик помнил Мэгги, когда ему было восемь, а ей шесть.
Он забыл Мэгги, потому что иначе она бы узнала о чудовищах.
– Фредди,– позвала она.
Её платье шелестнуло, когда она прижалась к отцу Фредерику.
Тот не оттолкнул.
-
-
31.12.2009 в 14:44Лоб прочертила тонкая зелёная полоска. Ди хихикал, предатель, пока Веска разглядывал себя в зеркале.
− Зато вы ничем не заразитесь.
Ди сидел на кровати, он не снял рубашку. Веска подумывал отдать насовсем.
Ведь она уже принадлежала Ди.
Всё принадлежало Ди − от ночных лекций про чудовищ до утреннего чая с шестью ложками сахара.
От сериалов, которые смотрели домохозяйки до проповедей отца Фредерика.
Веска моргнул.
Искрилась ваза. Телевизор мигал, сменялись кадры.
− Куда пойдём? − спросил Ди. Конечно,он ничего не подозревал.
− В церковь. Надо узнать, что с охранным крестом. Убил ли я сирену.
Ди не сводил с Вески глаз − аж грело спину.
− Господи, − сказал Веска, повернувшись, − Перестань. Перестань, пожалуйста.
− Богом, − ответил Ди, его пальцы вертели пуговицу, − меня ещё не называли.
Ди закинул нога на ногу. Он сидел − тощий, странный, и рубашка была ему безнадёжно велика, и коса растрепалась.
Веске стало почти больно.
На миг ему захотелось, чтобы Ди никогда не существовало.
Дверь распахнулась.
− Веска, − проорал Альберт, дуло пистолета шарило по комнате,−
Веска, ты где?!
− Веска, это что? - спросил Ди, изогнув бровь. Неужели кто-кто правда так умеет.
− Привет, Альберт, − сказал Веска, − будь добр, опусти пушку.
***
− Отец Фредерик позвонил вчера ночью. Он сказал, этот твой Ди − демон.
− Да его оборотень чуть не съел! Посмотри на него, он похож на демона?
Ди отломил кусок шоколадки и полез в сахарицу. Он сидел за столиком, а Веска с Альбертом отошли "заказать ещё кофе".
− Прожливый он, правда,− сказал Веска.− Альберт, я уже сыпал на него соль и читал изгоняющий экзорцизм. Я всегда проверяю.
Голову кружило, и было что-то важное, что-то страшное, только Веска забыл что.
Альберт подёргал воротник.
− Верю. Отец Фредерик был явно не в себе. Кроме того, − продолжал Альберт, хихикнув, − это же ты заподозрил привидение в гусенице.
− Она появилась там, где не должна была!
− Ага. Конечно.
− В моих волосах!
Альберт хохотнул.
Веска чуть его не ударил − нашёл над чем смеяться. Проснулся бы сам в компании огромной гусеницы.
− Но тут и правда чертовщина творится,− сказал Альберт, когда они вернулись к Ди.
− Да, я слышал,− ответил Ди, он потряс сахарницей, − ночью в новостях передавали. Кровавые слезы девы Марии.
Веску кольнуло под ребром. Как иголкой. Веска нахмурился, в голове стоял туман, очертания чего-то проступали и снова прятались.
Ди придвинулся к Веске.
− Это довольно забавное явление природы, мистер Хоуэлл. Ничего сверхъестественного.
Альберт кивнул. Он улыбнулся блондинке с фотоаппаратом, та сделала вид, что отвернулась.
− Разве? − спросил Веска.
В глазах Альберта стояла дымка, словно у пьяного или сонного. Веске вспомнились марионетки. Нити прозрачные, а куклы подвижные. Дёргаются, как хочет кукловод. Ди взъерошил Веске волосы.
− Мне кажется, вы устали.
Веска моргнул. Мысли стали тяжёлыми, неторопливыми. Не хотелось, чтобы Ди убирал руку.
Отъехал со скрипом стул − Альберт поднялся.
− Я вас оставлю. Приятно познакомиться, Ди.
− Ваше появление было незабываемым, − отозвался тот.
Альберт двинул к блондинке. На пальце закрутился брелок сигнализации. "Эй, детка, хочешь прокатиться!".
− Мне бы так, − сказал Веска.
Ди стиснул его плечо.
− Зачем?
− Меня бы любили девушки. Хоть кто-то любил, если честно.
Ди промолчал. Он рассматривал Веску, опять, но теперь Веске даже нравилось.
− А знаете, − сказал Ди, − я ненавижу вас.
Они не разговаривали до самого номера.
Веску бросало то в жар, то в холод, непонятно почему. Веска шёл против воли.
Дверь закрылась.
Колени Вески подгибались. Шумело в ушах.
Ди замер спиной к окну. Улица гудела. Взревел мотоцикл, заиграла музыка. Зазвенели колокола.
Форточка захлопнулась.
− В тебе нет ничего особенного, − сказал Ди. Он прищурился. − Ничего.
Свет заливал Ди.
Веска рухнул на постель.
− Заурядный человечишка.
Ди подошёл ближе, его лицо казалось белым-белым. Пахло ванильными пирожными.
Совсем как с сиреной, подумал Веска.
Этого не может быть, подумал Веска.
Это правда, подумал Веска.
− Дурак, − сказал Ди. Он наклонился, впечатав ладони по обе стороны от Вески, и укусил за губу. А потом поцеловал.
− Дурак,− повторил Ди, его рот стал ярким, красным, перепачканным в крови. Ди заснул руки под рубашку, пальцы − ледяные, как у неживого. Ди погладил синяки, спустил джинсы Вески до бёдер.
Воздух сгустился, от его тяжести перед глазами мелькали искры.
− Чёрт, − прошептал Ди, − я же пока не хочу тебя убивать.
Дышать стало легче.
Ди облизнулся.
Веску не слушалось тело. Кожа покрылась мурашками.
Ди уселся сверху, тяжёлый, тёплый. Он разглядывал Веску, а тот не мог даже глаза прикрыть.
− Да что в тебе такого особенного?
Ди прильнул к нему. Веска слышал, как у Ди стучало сердце.
− Совсем ребёнок, − продолжал Ди. Он поставил на шее засос, потом ещё один, и ещё.
− Сам ты ребёнок, − ответил Веска, губы слушались плохо.
− Молчи, иначе в обморок упадёшь, − сказал Ди с нежностью, − Моя сила останавливала армии.
Ди сплоз ниже, его волосы мазнули Веску по животу.
− Терпи сколько сможешь, − сказал Ди Веске, накрыв губами его член.
Комната замерцала, ленты жара обвили щиколотки и запястья, Веску придавило к кровати.
Ди гладил внутренюю сторону бёдер, оставлял влажные поцелуи. Веска даже вздрогнуть не мог. Никто никогда не трогал его так. Словно жизнь Вески тоже имела значение.
Перед глазами проносились чьи-то воспоминания: ночной город, коробка печенья, Веска, который лежит на диване и сирена, которая пятится к стене; меню кондитерской; темнота-темнота-темнота и голос "Нас спасёт только единственный сын. Хватит ютиться в Аду. Я покажу тебе будущее".
Веска увидел его − пламя до неба, пепел, чёрный дым. Услышал, как лопаются печати, как из-под земли вырываются полчища демонов.
И Ди был там.
И Веска был там.
Огненные зигзаги ползли по потолку, Веска ловил ртом воздух, всхлипывал, пытался дёрнуться.
− Ну что ты, − шептал Ди, − всё хорошо, прекрати.
Нет, подумал Веска, ничего уже не будет хорошо, разве ты не понял.
Почему ты не понял.
Ди царапнул бёдра.
Образы исчезли, хотелось подставляться под поцелуи и кричать. Веска даже этого не мог.
− Всё, всё, сейчас, − сказал Ди, взяв член глубоко.
Ди поднялся. Его шатало. К щеке прилипла прядь. Ди щёлкнул пальцами, одеяло укрыло Веску.
Веска спал.
Ди глянул на него − и отвернулся.
***
− Демон околдовал город, − сказал отец Фредерик.
Постель застелили, но Веска всё ещё не мог смотреть. На шее горели засосы, саднило губы. Веска заметил неубранную чашку и прикрыл глаза.
− До сих пор каша в голове.
Альберт откусил от бутерброда.
По углам сгущались сумерки.
Отец Фредерик предложил Веске прилечь, но тот помотал головой.
Альберт, по его словам, развлекался со сногшибательной блондинкой, когда чары исчезли.
"Я тут же выпрыгнул из постели и побежал к тебе! Как этот демон умудрился околдовать самого Альберта Великого, непонятно!".
Веска стиснул зубы.
− Странно, что в городе появилось много чудовищ, − сказал отец Фредерик. Он приблизился к Веске, − Такого раньше не было.
− Они как будто приехали на рок-концерт,− добавил Альберт. − Надо узнать, с чего бы это.
− Чтобы на тебя посмотреть, конечно, − раздалось у порога, и Веске не нужно было оборачиваться, он везде узнал бы голос.
− Шеф! − воскликнул Альберт. Он вскочил.
Солнце красными всполохами осело на чашке.
-
-
31.12.2009 в 14:45Шеф носил рубашки с пингвинами, жирафами и пальмами. Была ещё рубашка белая, для праздников и похорон. Шеф пустил её на бинты, когда Альберта ранили гарпии.
Шеф любил неразбавленный бренди, от которого горчило во рту и щипало язык, но врачи запретили. Альберт, если не кувыркался с очередной официанткой или не сидел в засаде, следил за шефом не хуже ревнивой женушки. "Не пейте, у вас же язва!", "Откуда помада на воротнике?", "Вы пришли очень поздно".
Наверное поэтому шеф поручал Альберту задания в других штатах.
Веска не знал команды лучше.
– Я тут поймал одного из местных оборотней, – сказал шеф, он рухнул на кровать, – их клану поручили истребить демона. Вы понимаете? Нечисть уничтожает нечисть.
– Я дожил до этого чудесного мгновения! – воскликнул Альберт,
его выдавали сведённые в тонкую линию брови.
– Я думал, святой Франциск убил этого демона, – продолжил шеф, чиркнув спичкой, – Я чуть не помер со страху, когда узнал, что вы тут с ним. Но я опоздал.
По комнате поплыл дым.
Веска закусил губу.
Он должен был догадаться.
Как он мог догадаться.
– И ещё оборотень проболтался о каком-то предании. Такое своеобразное переложение легенды об Антихристе,– сказал шеф. Он повернулся к Веске, – Только они называют его единственным сыном. Хоуэлл, ты никогда не задумывался, почему тогда вампир не сожрал тебя сразу, а принялся чертить пентаграмму?
Глаза Альберта расширились.
Отец Фредерик перекрестился.
– Я уже вызвал Мадлен, – сказал шеф, – Война начинается.
Вокруг церкви рассыпали соль, за алтарём спрятали новый охранный крест.
Отец Фредерик читал молитвы, латынь эхом разносилась по залу.
– Мы не знаем, скоро ли они придут, – сказал шеф.
Веска сидел перед Девой Марией, кровь с её щёк смыли.
Был ли Ди демоном, когда трескал сладости, спал, закутавшись в одеяло, и смотрел сериалы?
– Скоро,– ответил шеф, – насколько я понял оборотня, Апокалипсис наступит, если будет выполнено какое-то условие.
Веска прикрыл засос на шее.
– Какое?– спросил Альберт. Он никогда не понимал намёков.
Ему не ответили.
Ад, по правде, место не такое страшное. Если не сидеть в Аду долго.
Больше всего Ди скучал не по солнцу или мягким простыням, а по сахару.
Ди думал, что в человеческом мире первым делом выпьет сладкого чаю.
Может, даже две чашки.
Сил у Ди хватило только прорваться через печати, и его чуть не съел оборотень.
Раньше нечисть не была такой самоуверенной. Оборотни ютились в лесах, вампиры – пещерах.
Демоны правили городами.
Ди улыбнулся.
Поля Олбани сгодятся, чтобы открыть Ад.
– Простите, – обратился он к мальчишке, что сидел за соседним столиком, – Вы не подскажете, который час?
Мальчишка взглянул на запястье, качнулась коса, и без того раскосые глаза сощурились.
– Полдвенадцатого.
Совсем скоро.
Сила возвращалась. Ди предпочитал думать, это из-за сахара и ночей в тёплой постели.
На самом деле – из-за крови Вески Хоуэлла.
Ди ненавидел Веску, потому что Веска был заурядным никчёмным человечишкой, наивным дураком.
Потому что Веска мог одним словом изменить мир – и не знал об этом.
Потому что однажды Ди очень хотел конфету, но так и не полез за ней: боялся потревожить Веску, очень уж тот во сне выглядел измученным и несчастным.
Охранный крест раскалился добела.
– Они хотят поговорить.
Мадлен тряхнула волосами. Она перезарядила револьвер. Её ненавидели вампиры Иллинойса и штриги Канзаса. Шеф любил Мадлен, он и развёлся с ней не по своей воле.
– Мы убьём их, – сказала Мадлен.
– Не стоит, – продолжал шеф. Он положил кольт на скамью.
Веска поднял голову. Свечи отражались в витраже.
– Отче наш, - разносилось по церкви, – ежеси на небеси.
Отец Фредерик спал, молитвы читала Мэгги. "Я давно подозревала – чудовища из шкафа существуют. Я так рада". Веска думал, она ещё не поняла по-настоящему.
– Хоуэлл, идём. Только не раздавай им автографы.
Амулет истинного облика болтался над входом. Веска пригляделся.
У ворот стояли вампир, ламия и сирена. Сирена держала в лапах белый платок.
– Мы ознакомились с человеческими традициями, – сказала ламия грудным голосом. Из-под юбки торчал змеиный хвост. Переливалась чешуя под лунными лучами.
– Вы сдаётесь? – спросил шеф.
Вампир щёлкнул зубами. Он поправил очки – чёрные, огромные. Веска видел в них своё отражение.
– Мы хотим перемирия, – сказал вампир.
– И не хотим Апокалипсиса,– закончила сирена.
Веска кивнул. Это он понимал.
А шеф – нет.
– Вы ещё скажите, что поймали демона.
Покачивался амулет на ветру.
– Мы знаем, где он будет.
Тэнко вышел из кафе.
– Кажется, он не изменился.
– По-прежнему тебя не помнит, – раздалось позади.
Звякнули браслеты, Тэцу прислонился к стене. Мимо проехала машина.
– Он выбрал забвение после тысяча триста тринадцатого. И скажи, пожалуйста, почему ты опять оделся как хиппи?
Тэнко глотнул кофе. Он любил пластмассовые стаканчики. С ними можно ходить по улицам, а вот с фарфоровой чашкой – неудобно.
– У тебя пунктик на хиппи, знаешь?
– Меня убил один из них. Пацифисты, ха-ха. Только и могли курить коноплю да вопить "Если пое-е-е-е-едешь в Сан-Франци-и-и-и-и-и-иско!".
Тэнко нахмурился. Он не любил вспоминать прошлую жизнь. Это Тэцу хвастался "а я жрал людей ещё при императоре Чжао-цзы".
Как только взяли в ангелы?
Когда Тэнко умер, он подумал:"надо же, жив" и "чёрт, опять ошибся".
Рай не походил на землю. И на ад тоже, судя по тому, что Тэнко знал об аде. Он был кицунэ, а не каким-нибудь демоном, и грешил мало.
Но Тэцу...
Неисповедимы пути Господни.
–Люди такие доверчивые, такие глупые, – сказала лейкрота, её губы растянулись в улыбке, – Как они ухитрились истребить нас, не понимаю.
Ди кивнул.
– Но вы выжили, миссис Свенсон.
Десертные ложки сверкали.
Лейкрота пожала плечами, розы на шали сморщились.
– Обманывать несложно, граф. А гримировать рот я научилась ещё в двадцатые годы. Единственный сын говорил, я похожа на какую-то актрису, не помню какую.
Лейкрота покраснела.
Ди подумал о сирене, которую уничтожил в Ривер-Хоум. Она пыталась сделать смерть Вески приятней.
Веска нравился нечисти.
Он говорил:"меня не любит никто", он ошибался. Он ничего не понимал.
Мир сходил с ума по Веске Хоуэллу.
А Веска не замечал. Ди его и за это ненавидел.
Он закусил губу.
– У нас ещё есть время выпить чаю,– сказала лейкрота.
– Нет, спасибо, – ответил Ди.
-
-
31.12.2009 в 14:45Они стояли на краю поля. Мадлен сплюнула.
– Теперь мы можем убить этих тварей?
Ламия попятилась, замелькали юбки. Вампир оскалился.
– У нас мирный договор, – сказал Веска. Он сам себя не узнавал.
– Молчи, это из-за тебя все неприятности.
– Мадлен! – воскликнул Альберт.
– Если бы он не якшался с кем попало, ничего бы не было!
Кукуруза заколыхалась. Шеф потянул за початок.
– Неважно, кто виноват сейчас. Нам просто нужно убить демона, – сказал шеф.
Небо бледнело, беспечное, равнодушное. Веска подумал об ангелах, Божьем гласе, десяти заповедях. Ну и где они?
Раз нет настоящего добра, то может, и зла настоящего нет?
"Просто один вид уничтожает другой. Законы эволиции", – зазвучало в голове. Веска зажмурился. Он увидел Ди, тот стоял у окна, громоздились какие-то склянки на подоконнике.
Ди сунул руку в карман халата – такие врачи носят – и добавил: "Сейчас вы увидите чудо, мистер Хоуэлл".
Веска открыл глаза.
Сирена улыбалась.
Нечисть ли, люди ли – их надо защищать друг от друга.
"Соблюдайте баланс экосистемы".
Так просто. Всё так просто.
Вдали стояла мельница, покачивались её жернова.
– Так чем вы намерены уничтожить демона? Киркой? Могу посоветовать ещё консервный нож, – сказала ламия.
Мадлен сжала зубы, шеф похлопал её по плечу.
– Вы знаете способ?
Пальцы сирены – жёлтые, суставчатые – затеребили платок.
– Он будет слаб, когда появятся врата. Можно убить пулей в лоб.
Ди шёл по воздуху. Мир вокруг Вески гудел, низкие, почти приятные звуки становились тоньше, пронзительней. Первым за уши схватился шеф, Альберт кинулся к нему – и свалился на полпути.
Ламия пыталась замотать голову подолом, вампира шатало. У Мадлен из носа шла кровь.
"Моя сила останавливала армии", – вспомнил Веска.
– Сделайте что-нибудь, вы же нечисть, – заорал шеф.
– Бесполезно, – ответил вампир, губы его побелели, – Это же демон.
Ди приближался.
Ноги сами повели Веску навстречу.
Полувоспоминания, полуфразы сливались в кадры, кадры – в фильм.
Тёмная комната, белеет рубашка на стуле, тлеет сигарета. От простыней пахнет кремом от бритья и чуть-чуть конфетами.
"Почему ты взорвал лабораторию?", – голос у Вески прокуренный, усталый.
"Там была информация, о которой никто не должен знать".
Ди лежит на кровати, довольный, сонный. Он следит за Веской из-под полуопущенных ресниц.
"Думаешь, я тебя отпущу? Ты преступник международного маштаба".
Сигарета летит в ведро, Ди провожает её взглядом.
"Спасибо. Теперь поцелуй меня".
– Единственный сын, – сказал Ди, он был словно пьяный, зрачки расширились, порозовели щёки, –
Твоя кровь сломает печати.
Одежда Ди затрепетала, в центре поля возник столп света. И врата.
– Целься в голову, – закричал Альберт.
Целься в голову, – кричит Леон Оркотт.
Ди смотрит, ждёт, а чего ждёт, Веска не сможет его убить.
Не сможет и всё.
Блестели шесть печатей. Ди смотрел на них, он моргал, он дрожал, как от холода.
– Убей меня, – сказал Веска, – ну же, чего ты ждёшь. Моя кровь, твои демоны. Ты ведь всегда мечтал уничтожить человечество.
"Я ненавижу таких, как вы", – говорит Ди, Веска давится пирожным.
На чашке узор из черепов и лилий, Веске бы насторожиться.
"Ты специально, да?!"
"Вам нужно больше думать о сахаре в крови, мистер Хоуэлл".
– А тебя, – спросил Ди, – я ненавижу тебя?
Дверь открывается.
Последний шанс, мальчик, беги!
Веска не слышит духов.
Веска видит девчачью косу, халат скрипит, накрахмаленный, и пахнет в лаборатории конфетами.
"Дженни!".
"Вы все сумасшедшие, да?", – спросит Веска спустя три месяца, когда Ди притащит к нему жужелицу и скажет, что им негде жить.
"Соседи не поняли всей важности эксперимента!".
Из косы выбилась прядь, её колыхал ветер. Веске захотелось обнять Ди, успокоить, увести подальше, где бы их никто и никогда не нашёл – ни нечисть, ни люди. Ни даже Бог, хоть его и нет.
– Веска, – прошептал Ди, – это ты... Снова ты.
– Я буду милосердным, – сказал Веска, – Раз ты никогда не был.
Он прижал дуло ко лбу.
Истории о них всегда заканчивались одинаково.
-
-
31.12.2009 в 14:46Говорил отец Фредерик, лентой вплетался женский голос. Мэгги.
Имена всплывали в памяти, словно рыбы с глубинных вод.
Столетия – пыльные, солнечные и мучительные – проносились мимо.
От стен монастыря тянет холодом.
Щёки девы Марии расчертили красные полосы.
"Не могу больше, – говорит Ди, – не могу, пожалуйста, давай никогда больше не встретимся".
Веска выдыхает.
Волосы Ди щекочут шею.
"Давай", – отвечает Веска, и Ди целует его впервые за триста лет.
"Изгоняю тебя, дух всякой нечистоты", – говорит Веска. У Ди ещё есть имя, Ди ещё можно победить.
Ди улыбается, тая в воздухе.
"Битва при монастыре была величайшим событием, демона заточил в Ад настоятель Франциск, имя его отныне свято, - выводит летописец.
– Пусть грехи его прощены будут, – сказал отец Фредерик.
– Пусть покоится он в мире и покое, – вторила Мэгги.
Веску обволакивала темнота. Спина болела, было тесно.
Веска очень устал.
Ему хотелось чего-то тёплого и уютного, чего-то прожорливого и костлявого.
"Он бы посмеялся, – подумал Веска,– и заставил принести ещё пирожных".
– И да не забудет Господь чад своих, – сказал отец Фредерик, –
убережёт от лукавого...
Веска видел себя, он был старше и строже, серый костюм, в руках удостоверение ФБР. "Он называет себя графом Ди, этот китаец. Очень опасен".
– ... исцелит раны, утешит скорбящих, – шептала Мэгги.
Пуля впечаталась в лоб Ди, странно, крови почти не было.
Тысячи лет Веска пытался спасти Ди. Перекраивал историю, менял местами добро и зло.
"Время вышло", – говорили мойры, ангелы, воплощения Будды.
Ди опять всё забывал.
– И дарует воскрешение, – донеслось до Вески, это не Мэгги, и не отец Фредерик,– Снова и снова и вовеки веков.
Темнота отступила, словно кто-то сдёрнул с птичьей клетки кусок тряпки.
Веска поднялся навстречу сияющей пустоте.
Солнечные лучи омывали церковь, с витража смотрел святой Франциск.
– Не может быть! – закричал Альберт, под глазами его залегли тени. Шеф открывал и закрывал рот. Поднимался гул, Мадлен теребила край платья, траурного, надо же.
Ди улыбался.
"У Девы Марии лицо белое и чистое, а у Ди мокрые ресницы", – подумал Веска.
– И дарует очищение от скверны, – сказал Веска, – Кстати, спасибо, чудесный гроб.
Много разъяснений и вопросов спустя ("Он зомби!" – "У вас всё равно нет мозга, Альберт, расслабьтесь") они ушли в гостиницу. Ди запер комнату, с щелчком повернулся замок.
Работал телевизор, утренние новости. В мире ничего не изменилось.
– Этот мир никогда не будет прежним, – сказал Ди, – а всё из-за тебя.
Чеонгсам мерцал синим.
Ди задёргивал шторы, те шелестели, сливаясь в дрожащее полотно.
Веска опустился на кровать.
– Ещё скажи, тебе не понравилось.
Матрац вздохнул – Ди сел рядом.
– Ты всегда питал пристрастие к эффектам. Умер – это вошло в легенды, возродился как мессия. Специально, чтобы привлечь моё внимание?
– У тебя чудовищное самомнение. Конечно.
– Что мы будем делать теперь? – спросил Ди шёпотом, – Хочешь спасать людей и придумывать новую религию?
– Кто-то же должен это делать.
– Комплекс Бога.
Веска засмеялся. Он обнимал Ди, такого тёплого, такого живого, и пахло от Ди вкусно – конфетами, солнцем и спокойным сном.
– Ты бы прилёг, – сказал Ди, уткнувшись Веске в грудь, – Похож на зомби.
– То-то я думаю, почему ты вдруг стал выглядеть так аппетитно.
– Дурак.
Веска улыбнулся.
Ди расстегнул рубашку, белые пальцы на белой ткани.
– Нужно навестить моего отца, он просил заехать на ужин в августе, – сказал Веска, он потянул Ди к подушкам, глаза и правда слипались, а спать надо с чем-нибудь хорошим под боком. Хотя Ди меньше всего похож на "что-то хорошее",– Надеюсь, ты теперь меньше ешь.
– А когда это я ел много?!
-
-
31.12.2009 в 14:47Колёса стучали, покачивались занавески. Тэнко отложил газету.
– И что я должен был найти в этой книжонке? – спросил Тэцу у полупустого пакета чипсов.
Книжонка называлась "Пророчества госпожи Свенсон". "И когда демон станет человеком, скажу я вам: Конца Света не будет", – змеились строки.
– Буквы, – ответил Тэнко. Мимо проносились фермы, – Кстати, та овечка у куста сирени тебе бы подошла.
Тэцу прижался носом к стеклу.
– Где? Эй, я не баран! Я ангел!
Тэнко рассмеялся.
– Самое смешное, что ты не соврал.
Пшеничные поля сменились кукурузными.
– Знаешь, – сказал Тэцу, глядя в окно, – я иногда думаю, поскорей бы Апокалипсис. Все души соберутся на судный день, и Крис...
– С ним Пон-тян, – сказал Тэнко, – не пропадут.
Тэцу вздохнул. На миг стали заметны рога , они появлялись, когда Тэцу грустил. В последнее время грустил он часто.
– А наш граф? Я и по джинсам Оркотта соскучился. Не по Оркотту, конечно.
– Когда-нибудь мы найдём, – сказал Тэнко.
Он проживал тысячу лет множество раз.
Он знал, желания исполняются – рано или поздно.
– Если Оркотт тут девка, я буду очень смеяться, – Тэцу помолчал, –
Видел я единственного сына, ничего особенного. Хоть раз бы нам разрешили вмешаться.
Тэнко улыбнулся.
– Он бегает за отцом графа веками. Вселенными. Не стоит мешать.
По небу заскользили фиолетовые блики. В купе ворвался ветер, пакет из-под чипсов закружило. Тэцу поймал его.
– И почему, чтобы сделать добро из зла, нужно умереть?
Где-то далеко, на вратах Ада возникла седьмая печать.
Сила демона, кровь мессии.
– Тэцу, неужели ты думаешь, что зло по правде существует?
Конец))
-
-
31.12.2009 в 15:23-
-
31.12.2009 в 15:42-
-
31.12.2009 в 16:08-
-
31.12.2009 в 16:59В начале почему-то Салемс-Лотт Кинга напомнило, а потом все закрутилось и вынырнуло к Петшопу:alles
-
-
31.12.2009 в 18:19-
-
01.01.2010 в 13:48-
-
02.01.2010 в 23:19-
-
03.01.2010 в 01:02-
-
03.01.2010 в 02:07Вот! Вот! Вы понимаете меня!)))
-
-
08.01.2010 в 12:43-
-
11.02.2012 в 03:57-
-
26.10.2018 в 21:52