Команда "Другие миры", тема 7

[PSOHfest]

7. Волшебное животное: Ти-чан говорит, что скоро наступит конец света (Petshop of Hororrs, т. 7)

Автор:  Gegenda
Название: Дилемма
Рейтинг: R
Жанр: total AU
Персонажи: Веска\Ди Второй
Предупреждение: по мотивам СПН
Примечание: For Wotton —with Love and Squalor

Но Руфь сказала: не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя; но куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог - моим Богом; 2:12; 2Цар 15:21; Зах 8:21

Эти твари всегда смотрели свысока. Как будто Веска размахивал перед ними ночным горшком, а не кольтом.
– О, охотник, – сказала ламия, она вжималась в стену, тикало над головой. Стрелки замерли на двенадцати двадцати. За окном клубилась темнота.
Шеф позвонил два часа назад, "дело срочное, срочное, значит, поднял зад и прилетел, Хоуэлл!". Гамбургер и грудастая Джослин остались в закусочной. Веска вздохнул.
Кипел чайник. Пар тянулся к потолку, арабской вязью лежала на полу заварка.
Кружевная скатерть, розовые свечи, банки для специй: "Соль", "Перец", "Имбирь". Девчоночья кухня.
Ламия дёрнулась, взметнулась юбка, браслеты звякнули.
Веска взвёл курок. Щелк – и ламия поморщилась.
– Отпусти, – сказала она, шевельнулись губы. Яркие, пухлые, наверное, сладкие. Веска помотал
головой. Он смотрел учебные фильмы. "Чудовище это, предстаёт в виде красивой женщины, – говорили за кадром, – и убивает поцелуями, как иногда твари ещё более мерзкие – сирены".
Веска так легко не попадался. Перед сном он посыпал пороги солью и зачитывал пятнадцать экзорцизмов. Веску называли "чокнутым мальчишкой", но ей-богу, чокнутым он не был. Предусмотрительным и осторожным, пожалуй.
– Те три школьника, это ты их заворожила.
Ламия облизнула губы. Пар брызгал во все стороны, чайник хрипел. Веска терпеть не мог беспорядка. До плиты рукой дотянуться. Веска повернул конфорку, пламя исчезло. Утих свист.
– Они сами захотели. Я сказала, что цена будет высокой.
– То есть, что они превратятся в живые статуи?
Половина первого.
– Я не лекарство, у меня нет списка побочных действий.
Нечисть перед Веской не благоговела. Веска и выглядел по-дурацки: клечатая рубашка, волосы торчат, глаза голубые. Смотреть сурово, с прищуром, не получалось.
Веска верил, что к двадцати пяти получит больше шрамов.
И вампиры-зомби-оборотни, рыдая от ужаса, сами прыгнут на пулю.
– Их похоронили, – сказал Веска. Сюжет крутили по главным каналам: пел хор, священник читал молитву над гробами, женщины плакали. Из витража лился свет. Он преобразил лицо мраморной Девы Марии. Словно Дева Мария радовалась. Веска тогда решил, что почудилось.
– Я видела, – сказала ламия, – Правда, зайти в церковь я не смогла.
Убьёшь ламию, жертвы очнутся. Только бы не под землёй, там нечем дышать. Веска надеялся, Альберт раскопал могилы.
– Отпусти.
Казалось, ламия не старше Вески. Тот моргнул. Чудовища живут по двести-триста лет. "Конечно, своровала чужое тепло – и вечно юная", говорил шеф. Он ненавидел нечисть из "Бестиария охотника". Но ламий особенно.
Альберт считал, тут пахнет роковой ошибкой молодости. Он обожал сплетни. Веска сам видел, как Альберт пролистывал журнал "Всё о звёздах"("Только в этом номере, голая Меган Фокс!", – гласила передовица).
– Моя смерть ничего не изменит.
– Дети оживут.
– Какая разница, – сказала ламия, и голос её отдавался в ушах церковным перезвоном, – Скоро Апокалипсис, единственный сын.
Нечисть любила перед смертью развести философию. Учебные фильмы советовали целиться в лоб.
Веска навёл кольт.
Ламия таращилась, как будто заворожили её. Веска стиснул зубы.
Он выстрелил.
Его опалило жаром, вздрогнула занавеска, свечи оплавились по краям.
Чужие жизни покинули тело ламии.
На полу остались пепел и белые пушистые тапочки.
Веска окаменел.
Запищал мобильный, дисплей вспыхнул зелёным.
– Они пришли в себя,– полилось из трубки, – представляю заголовки в завтрашних газетах "Сенсация! Трое убитых школьников воскресли!"!
Веска кивнул. Он выглянул в окно. Тьма вокруг фонарей пожелтела. Обернулась нимбом. Святые фонари.
– Веска, – спросил Альберт, – с тобой всё хорошо?
– Да.
– Тогда давай встретимся утром и поедим.
– Да.
– Если конечно, – продолжал Альберт, – я не подцеплю какую-нибудь цыпочку.
– Смотрительницу кладбища?
– Она милая!
Веска против воли улыбнулся.
– Ой, мне пора, – сказал Альберт,– я тут вроде случайный свидетель, надо делать ноги.
Раздались короткие гудки.
– И мне тоже, – сообщил Веска банке с гвоздикой.
Первое правило охотника – вытри пол и смывайся.

***

Альберта разыскивали в трёх штатах, властям ведь не скажешь: "Я просто сжигал кости призрака, то есть миссис Джоули. Я не некрофил!".
Веска не звонил домой года три, знал только, отец снова женился. "Как там эта стерва, пап? Уже прикарманила твой банковский счёт?". Веска любил думать, что у него ничего нет. Раз ничего нет,
можно никуда не возвращаться.
От шефа ушла третья жена. "Грегори, детка, я не хочу делить тебя с вампирами. И оборотнями. И суккубами".
Они не были счастливыми, но и несчастными тоже не были.
– Я уж думал, ты завис с какой-нибудь ламией, – сказал Альберт. Он отложил газету. ("Чудо воскрешения", – с первой полосы, – "Знамение в Олбани!").
На стенах висели деревянные пивные кружки. Бармен протирал стаканы шейным платком. Стоял запах шарлотки. Пол устилала разноцветная плитка.
Веска дёрнул плечом.
– Только ты не отличишь женщину от чудовища.
– Иногда это одно и то же.
Альберт недавно чуть не стал завтраком химеры. Шеф орал долго.
Альберт поманил официатку.
Он считал себя неотразимым красавцем. Что, конечно, глупость. Волосы у Альберта кучерявились, нос выпирал, губы, красные, припухлые, вызывали зависть девчонок.
"Больше уверенности, – учил Альберт, – ты не такой уж урод". "Господи, заткнись" – отвечал Веска.
Он любил женщин, а женщины любили сувать ему пирожки.
Жестокая жизнь, говорил Веска кольту, тот понимал, тот всегда всё понимал.
Официантка придвинула меню.
Альберт пожелал отбивную. "Кровавую", – добавил он, сверкнув улыбкой.
– Кофе, – сказал Веска. Есть не хотелось. Перед глазами до сих пор стояла ламия, её звали Френни Вайт, Веска нашёл счета за междугородние звонки.
Утренняя суета захватывала город, гудели машины, стучали каблуки. Люди не знали, что по улицам вместе с ними ходят вампиры, оборотни и штриги.
– Ты сам не свой, – сказал Алберт, когда отбивная очутилась на столе, – это из-за Джослин, да? Я уверен, она тебе...
Веска надорвал пакетик с сахаром.
– Нет. Я убил ламию вчера. А она носила тапки.
Альберт пронёс вилку мимо рта.
– Ну ты знаешь, – сказал Веска, он чертил на кофейной пене кресты, – девчонки такие любят, пушистые.
Альберт поднял брови.
– Я не понимаю.
Сахар с шелестом посыпался в чашку.
– Почему зло настолько хитрое? Почему оно не может быть мерзким во всём?
Мать Альберта разорвали грифоны. Рассказывали, голову нашли в ста метрах от туловища.
– Оно всегда мерзкое, Веска.
Альберт скомкал салфетку.
Веске было четырнадцать, когда он впервые увидел вампира. Сердце билось часто-часто, ноги сами вели к пентаграмме. Если б не шеф с Альбертом, Веска давно б лежал под землёй.
"Кто вы", – спросил Веска, перед глазами плыло, жар свечей обжигал.
"Спи", – сказал шеф.
Веска очнулся с больнице, отец сидел напротив, его пальцы теребили простыню.
Через четыре года, в баре на краю Алабамы, Веска нашёл шефа, нашёл Альберта.
Веска умел искать очень хорошо.
Веска стал охотником, потому что кем же ещё быть в мире, где живут чудовища.
– Ты прав, – сказал Веска, – ты чертовски прав. Эй, – крикнул он официантке, – принесите меню!
Он проголодался.


На асфальте темнели пятна крови. Гудзон шипел за перилами.
– Он тебя укусил? – спросил Веска, от кольта пахло железом.
Луну скрыли тучи.
Оборотень убежал, но вряд ли далеко, с дырой-то в боку. Веска собирался обзвонить утром больницы. Нечисть не чуралась человеческой медицины.
– Нет, – ответили Веске, – не укусил.
Её платье переливалось, лицо казалось бледным, словно у покойницы.
Веска протянул руку.
– Поднимайся. Тут холодно.
Девчонка была сильно ниже, и пахло от неё ванильными пирожными. Ну да, чем ещё должны пахнуть девчонки.
Как будто не перед ней сейчас прыгал здоровенный волк. Веска б вспотел или что похуже.
– Хорошо, тебя не тронули, – сказал Веска.
Она смотрела, словно прикидывала что-то. "Страшненькая", – подумал Веска. Он любил блондинок с большой грудью, а эта девчонка – тёмноволосая, тощая. Плоская, как доска.
Взгляд тяжёлый. Можно и побольше благодарности. "Я тебя спас,между прочим!", – промелькнуло в голове. – А не повесил твоего любимого котёнка!".
Веска спрятал кольт, луна осветила улицу.
– Ладно, где твой дом? Я провожу.
– Ты, наверное, не заметил, но я не девушка.
– Почему тогда ты в платье? – спросил Веска, он моргнул.
Наградой послужил взгляд достойный василиска.
– Это чеонгсам. Господи, американцы вообще ничего не знают о жизни?
Да уж, оборотень отравился бы, кусни он вот такое вот.
Ветер взъерошил волосы. Луна белым отпечатком легла на асфальт.
– Ну, – сказал Веска, – я, пожалуй, пойду. Тебе тоже пора.
Веска не был сволочью.
– Я могу подбросить тебя до дома, – продолжал он.
– У меня нет дома.
Веска поклясться мог, что услышал всхлип.
Охотники должны спасать, ведь правда? Даже жутких самовлюблённых зазнаек.
– Ладно. Хорошо. Как тебя зовут?
– Ди.
По платью, платью, что за слово такое – чеонгсам, разлетелись бабочки. А, они вышиты. Костяшки Ди покраснели. Веска смотрел на них, не отрываясь. Холодно тут.
– Пойдём выпьем чего-нибудь? Я угощаю.
Ди кивнул.
– Спасибо. И прости. Просто этот... волк.
– Было страшно?
На миг Веске показалось, что губы Ди растянулись в улыбке.
Ди опустил глаза.
– Да, – ответил он.
– Ну теперь тут я, нечего бояться.
Веска совершенно точно услышал, как Ди рассмеялся.
Веска обернулся – что за ерунда?
Ди всхлипывал.
Ох ты чёрт.

***

Веска водил старый оранжевый седан. Альберт дразнил седан тыквой.
"Джордж! – орал Веска, – Его зовут Джордж!"
"Ты больной, Хоуэл".
Альберт не понимал: дать имя, значит, подчинить.
По преданию, сильных демонов изгонял только именной экзорцизм.
– Какая милая машина, – сказал Ди. Он пристегнулся, губы его искривились, – Она не развалится?
Веска решил, что отвечать ниже его достоинства. Мотор взревел. Джордж никогда Веску не подводил. Заводился с первого раза, проезжал километры на литре бензина и ломался только у двери мастерской.
– Вы правда пришли очень вовремя, – сказал Ди, он разглядывал Веску, – Но я до сих пор не знаю, как вас зовут.
Закачался амулет на зеркале заднего вида.
– Хоуэлл. Веска Хоуэлл.
Ди смотрел словно через микроскоп. Экземпляр четвёртый, живой, состояние отличное.
– Мне нравится.
"Господи, – подумал Веска, – отвернись уже, а?".
Жечь щёку перестало. Ди уставился на амулет.
– А это...
– Так откуда ты? – перебил Веска.
Ди дёрнулся. Прядь волос соскользнула с плеча. Веска чуть не улыбнулся.
– Издалека.
Мимо проползали дома. Белели фасады. Окна, как чёрный дыры, затягивали в другие миры, спокойные, тихие. Без чудовищ.
– Знакомые тут есть?
– Нет.
– Что ты вообще здесь забыл?
– Это допрос, мистер Хоуэлл?
Веске часто приходилось допытываться: "пропало ли что-то ценное?", "кто видел призрака последним?", "когда умерла ваша тётя?".
Охотник должен держать ухо востро. Кто знает, может, милая девчонка или очаровательная старушка – жуткие кровожадные твари?
Лучше прослыть дотошным и занудным, чем очнуться с кляпом во рту (у шефа бывали случаи). Веска старался учиться на чужих роковых ошибках.
– Нет, просто странно это, – сказал Веска, – ты один, в незнакомом городе, без друзей...
Подбородок Ди задрожал. Веска мысленно залепил себе затрещину.
– Всё-всё, молчу, смотри, мы сейчас зайдём в кондитерскую, там чудесные пирожные, пироги. Пожалуйста, только не плачь!
Знакомая вывеска
– Мне кажется, вы так и не поняли: я не девушка, – сказал Ди. Он прищурился
Веска б его придушил, честно.


В этом кафе Веска коротал ночи после охоты. Когда не хотелось спать, и преследовал запах крови.
Занавески из лоскутов, чучело енота на подоконнике, музыкальный аппарат – доллар за песню.
Веска мог пить чай до рассвета и придумывать экзорцизмы ("Изыди нечистый дух из черничного пирога!").
Хозяйка кафе, миссис Свенсон, считала Веску милым. Он соврал, что учится на врача.
– Добро пожаловать.
Миссис Свенсон отложила вязание, блеснули спицы.
– Ты с девушкой, – сказала миссис Свенсон, улыбаясь. Ди молчал. Собирался ответить что-нибудь мерзкое, наверняка!
Веска не дал миссис Свенсон в обиду.
– Это Ди, ему надо вымыть руки и поесть.
– Туалет там.
Ди скрылся за дверью с жёлтым утёнком. Веска перевёл дух.
Зашумела кофеварка. Тени плясали на стенах, словно кафе ушло под воду.
Миссис Свенсон никогда не закрывалась на ночь, даже странно. Мучила бессоницца? Не к кому возвращаться? Веска хотел спросить, но чужая душа – потёмки, хорошо если без ям.
– Слышал про воскрешение?
Руки миссис Свенсон порхали от чашки к чашке.
Веска рухнул на стул.
– Конечно, это было два месяца назад. Во всех газетах писали.
– С воскрешения мёртвых начнётся Апокалипсис, Книга пророка Иоанна – сказала миссис Свенсон. Она замерла, – Конечно, ты врач, вы не верите в такое...
– У вас кончились бумажные полотенца, – сообщил Ди. На его плече покоилась коса. В неё вплели белую ленту. Веска расплылся в улыбке.
– А помады у тебя случайно не завалялось?
Ди промолчал. Он был очень занят – садился. Миссис Свенсон поставила перед ними поднос, звякнули ложки.
– Иоанн страшный врун, – сказал Веска. Он разглядывал Ди. Надо ж понять, что подобрал на улице.
Ди отпил чаю. Ресницы вздрогнули. Хорошие ресницы, длинные, острые, взмах-взмах, и ветер подул.
Миссис Свенсон придвинула Ди лимонный пирог.
– Ешь, бедный, ты такой тощий.
– Спасибо, – ответил Ди, он поднял глаза. Очаровательный взор голодного раненого животного.
Хорошо Веска ничего не жевал, иначе б поперхнулся.
Миссис Свенсон потрепала Ди по руке.
– Я принесу ещё пирожков с кремом.

– Для врача вы слишком хорошо разбираетесь в Книгах Пророков, – сказал Ди. Его щёки порозовели. От горячего ли чая или еды, Веска предпочитал не задумываться.
– Это чушь. Они писали пророчества полторы тысячи лет назад, они ничего не знали.
– Вы не верите в Библию?
Веска видел драконов, единорогов, альфинов. Медуз горгон и василисков.
Веске хотелось не верить хоть во что-то.
Экзорцизмы написали люди. И церкви люди построили.
Бог им не помогал.
Ди улыбался. "У него фиолетовые глаза", – подумал Веска.
У китайских лис, кицунэ, глаза тоже фиолетовые.
Кофе показался холодным.
– У меня осталось только сладкое, но для вас, мальчики, ещё вот...
Миссис Свенсон принесла пиццу.
Веске кусок в рот не лез.
Подобрал странного типа и даже не проверил – уж не нечисть ли? И это он, Веска-Давайте-Сожжём-Кости-Ещё-Раз-На-Всякий-Случай?
– Вам нехорошо? – спросил Ди. Он сунул ложку в сахарницу. Толстую, фарфоровую. Миссис Свенсон не признавала бумажных пакетиков.
Веска сжал кулаки.
Чтобы поймать кицунэ, нужно схватить её за хвост.
– Мистер Хоуэлл?
Ди перемешивал сахар, ложка стукала о стенки чашки.
– Ещё пицца, – сказал Веска сквозь зубы.
– Спасибо, я не ем мяса.
Кицунэ без мяса не могут.
Веска выдохнул. "Да и потом, – вспомнил он, – последнюю лису убили в шестьдесят седьмом".
Веска задел локтём солонку. Тоже фарфоровую.
– Эй!
Ди тряхнул рукавом, крупицы скатились на пол.
– Это моя единственная одежда.
Корчиться в агонии Ди не собирался. Плеваться жёлтым тоже.
Веска шёпотом произнёс общий экзорцизм против нечисти.
– Что вы там бормочете вообще?
Может, Ди и вредный, но он человек, не кицунэ, русалка или вампир.
Пицца пахла приятно. Веска отрезал кусок.
– Так твой дом далеко? Хочешь, я куплю билет?
Ди уставился на сахарницу. Пустую. Всё слопал... Веску что-то кольнуло под рёбрами. Сердце пропустило удар.
– У меня больше нет дома, – сказал Ди, он встретился с Веской взглядом, – И некуда пойти.

***
Ди сидел на кровати, он щурился, пальцы теребили покрывало. Синее, с эмблемой отеля.
Веска моргнул.
Стены блестели, возвращалось утро.
Между кроватями высилась тумбочка.
Ди потянулся к башмакам. Маленьким, девчачьим совершенно.
Такие подошли бы какой-нибудь пятилетке с розовыми бантами и мамиными серёжками.
Веска расстегивал рубашку. Пуговицы отчего-то с трудом проскальзывали в дырки. Глаза слипались. Мир вокруг дрожал. Звенело в ушах.
– Странно... Как пьяный.
Раздался шелест.
– Давайте помогу.
Запахло ванильными пирожными, шёлковым мазнуло щёку. Веска дёрнулся. Он не любил, когда прикасались.
– Тише, тише, – сказал Ди, –
Голова потяжелела.
– Спокойной ночи, – услышал Веска. С шорохом поползли джинсы. Веску никогда раньше не раздевали, ну разве что мама.
Солнце пробралось в комнату, пятном легло на подушку.
– Или доброго утра, – сказал Ди. Веска спал.


Веска словно вынырнул с глубины. Он видел во сне чьи-то руки, чьи-то глаза, чью-то улыбку. "Всё уже было". Что было, что?
Тени ползали по комнате, прятались под кроватью.
Веска вслушался в чужое дыхание. Наверное, Ди снились луга и единороги, очень уж лицо у Ди было довольное, почти счастливое.
А может впервые за долгое время Ди спал без кошмаров. Веска стиснул зубы.
На стуле громоздилась дорожная сумка, распотрошённая.
Хорошо, соль и серебряные кресты Веска хранил в багажнике.
Никому не узнать об охоте, это великое таинство. Великий кошмар. "Мы защищаем людей от правды и ужаса, – повторял шеф. – Те, кто столкнулся с нечистью, не смогут работать в офисе, воспитывать детей, ездить с семьёй на пикники. Не смогут вернуться, понимаешь?".
Веска понимал очень хорошо.
Ди вредничал, язвил, но его нужно было оберегать, как и всех людей в мире.
Ди и так жилось не сладко. Веска хотя бы сам из дома ушёл.
Мобильный запищал.
– Хоуэлл, – сказал шеф, отголоском звучала музыка, смех, звон.
– Да, – ответил Веска шёпотом, на соседней кровати зашевелился Ди.
– Ну наконец-то, я уж думал ты напился и лежишь где-нибудь со вспоротым брюхом.
– Какого вы обо мне высокого мнения.
Веска выскользнул в коридор, тёмный и неживой сейчас. Мерцали таблички над дверьми: номер сороковой, сорок первый, сорок второй. Веске захотелось курить, он полез за сигаретами, но пальцы коснулись кожи.
Без штанов. Ну надо же.
Слава богу, никто не видит.
– Хоуэлл, тут гнездо сирен в Ривер-Хоум. Это к западу от Олбани, там указатели, разберёшься.
– Но оборотень...
Полнолуние прошло. Ещё месяц можно искать.
Веска прижался к стене, спину холодило через майку.
Ди угадал, Веска спал именно в этой, с полустёртым енотом.
– Найди отца Фредерика, церковь Святой Марии, – продолжал шеф.
– А Альберт? С вами?
Шеф с Альбертом который месяц выслеживали демона, тот просочился в мир людей по вине неудачного обряда.
Со Средневековья все демоны заперты под землёй. В аду.
Изредка, какая-нибудь особо удачливая тварь проходила сквозь шесть печатей, но её быстро ловили.
Шеф говорил, нужна седьмая печать. Но её сотворить могло лишь очень сильное чудовище, порождение Ада. Сотворить – и потерять всю силу, может, даже умереть.
Веска, по правде, не верил, что демон выбрался. Ничего не было: эпидемий, цунами, ураганов. Урожай нигде не погиб даже. Без потерь сквозь ткань времени проскальзывали только высшие демоны. Последнего уничтожил святой Франциск в тысяча триста двенадцатом.
И всё же, охотники должны быть начеку.
– Да, – ответил шеф, – мы вроде вышли на след.
– Может, я лучше к вами поеду?
Веска прикусил язык. Придётся оставить Ди. Это будет трудно, – почему-то подумал Веска.
– Кто-то должен охранять штат Нью-Йорк, Веска, – в голосе шефа слышалась улыбка. Наверное, напился уже.
Веска вздохнул.

Ди лежал с открытыми глазами.
– Прости, что разбудил, – сказал Веска, пружины под ним скрипнули. Лига разговорчивых матрацов Соединённых Штатов Америки. Встречайте во всех гостиницах страны.
Ди приподнялся, соскользнуло одеяло, и Веска узнал свою парадную рубашку.
– Конечно, ты не мог выбрать другую пижаму, – сказал Веска.
Ди фыркнул.
– Самое приличное, что я у вас нашёл.
– Ну спасибо.
Веска устроился поудобней. Не пойдёт он курить, здесь слишком тепло и уютно.
– У меня срочная работа. Я должен уехать.
В полумраке лицо Ди выделялось белым пятном.
– Ясно.
Они помолчали. Веска собирался попросить: подожди меня, ладно?
– Спасибо, что спасли, – произнёс Ди, словно прощаясь, – Знаете, этот волк, мне казалось, я видел его раньше.
Веска подскочил.
"Особенно нужно оберегать названную жертву, – пронеслось в голове, было утро, Веска вернулся с первой охоты на оборотня, шеф пил водку. – Он способен преследовать её семь ночей после полнолуния".
– Когда? Сколько раз ты его видел?
– Ну пару точно.
Веска заозирался, где же кольт, почему Веска не спохватился раньше? Он подлетел к сумке.
– Что случилось?
Ди спустил ноги с кровати.
– Замри! Мой кольт...
– Кто вы? – спросил Ди. Он очутился рядом.
–Учитель младших классов!
С грохотом выпал утюг, Веска отбросил запасные джинсы. Так, патроны на месте, а кольт, господи, неужели в машине?
– Вы преступник?
Ди присел на корточки. Его руки потянулись к разбросанным вещам.
– Нет, я...
Не говорить же:"Сюрприз, чудовища существуют, и тебя скоро съедят".
Ди задрал голову.
– Кто?
– Я... послушай, сейчас не время, я потом всё объясню.
Веска нащупал наконец кольт.
– Сейчас.
Это прозвучало как приказ.
И стекло лопнуло.

Позже Веска спрашивал себя, почему не понял всё тогда. Оборотени забывали об осторожности только в самых крайних случаях. А Ди...
– Быстро одевайся, – сказал Веска. Кольт грел руку, в воздухе стоял запах железа.
Оборотень превращался. Исчезали шерсть, когти. Господи, да он не старше Вески. Был. Во лбу темнела дыра.
Ди качнулся. Веска подхватил его.
– Надо смываться.
– Это... Это невозможно, да?
Веска сунул Ди свои джинсы.
– На. Не порви.
Из кармана сумки Веска вытащил мелки, такими дети рисуют на асфальте человечков.
Веска заключил оборотня в пентаграмму. Заклинание исчезновения – любимое у охотников, испепеляет останки моментально.
– Сжигаю тебя, создание тьмы, именем света и именем церкви, прах твой тленный...
Когда огонь схлынул, на полу остались сажа и следы от мела.
Пальцы Ди дрожали, когда тот застёгивал ремень. Джинсы оказались очень велики.
Веска натянул штаны. Это ещё что, шеф однажды изгонял полтергейст голым.
– Ты как, нормально?
Ди кивнул.
Веска побросал вещи в сумку, даже чеонгсам.
– Вы... Вы..
– Обувайся.
Веска всучил Ди башмачки.
В комнате светлело, от чернильного к синему, ещё чуть-чуть и придёт хозяйка, будить.
Охотники всегда сматываются до проверки полотенец.

Потом Ди пил чай из термоса –Веска бросил туда десять кусков сахара и заодно распечатал стратегический пакет леденцов. Ди трясся, как осиновый лист, пришлось укутать пледом.
Вертелся оберег на зеркале заднего вида, тихо играли Red Hot Chili Peppers, "Расскажи мне детка, свою историю...".
И Веска рассказывал Ди о легендах и мифах, о чудовищах и чудесах, о том, что на чердаках живут привидения, а под водой – русалки.
Мир опасный, жуткий. Людей спасает не Бог, мир спасают другие люди.