Перестрелка, Маньяк, Ситуация № 1

[PSOHfest]

1. Кто-то находит две разбитые чашки
Ангст.
Пейринг: секрет)))
Выстрел по команде Романс/Флафф.

P.S. Маньяк, я тебя побью, если ты снова вывесишь неотбеченный текст! Пост исправлен. (с) соавтор


Нарисуй мне барашка.

Химеры – существа из мглы,
Химеры – лунных листьев блики,
Химеры – порожденья стыков
Миров, что без любви больны.
Творенья мрака и луны,
Они приходят тихо, в полночь,
От звёздных россыпей, на должность –
Напоминать, что смертны мы…
(с) Станислав Айдинян

Старинная гостиная погружена во мрак и только жёлтый огонек свечи выдает, что в ней все же кто-то есть. Маленький мальчик забрался с ногами на диван и закутался в плед. Он с удовольствием укрылся бы с головой, но тогда он не сможет видеть слабенькое пламя… В комнате слишком темно. Невыносимо.
Высокие потолки, закрытые ставнями окна, завывание ветра снаружи. Днём дом кажется неплохим, даже красивым, ну, по сравнению с теми местами, где они жили до раньше. До их приезда дом стоял заброшенный, но мальчишке это даже нравиться – в таких домах всегда ощущается лёгкий флёр тайны и совершенно особый вкус приобретает ход времени. Впрочем, ему пока не до тонкостей. Хорошо уже то, что можно вообразить себя первооткрывателем и безнаказанно лазить по чердаку и необжитым комнатам, заставленным старыми вещами. Можно выйти во двор, если, конечно, удастся проскочить мимо отца и часами наблюдать за жизнью спрятавшегося в кустах сирени муравейника.
Но ночью дом погружается в темноту и во всех углах ему слышаться чьи-то голоса, тихие стоны и скрежет когтей. Хочется позвать отца, но тот вечно занят. Поэтому он зажигает свечу, тайком – ему всё чудится, что эта темнота живая и лишнего света не одобряет. Как и отец, кстати.
Отец… отец вечно сидит в большой и белой комнате, что-то задумчиво изучая в сложных чувствительных приборах. Мальчику не разрешено к ним прикасаться. А ещё отец увлеченно смешивает друг с другом какие-то странные вещества. Он вечно занят и это тоже не нравится мальчику.
Он со вздохом закрывает глаза, но тут же распахивает их от резкого звука – кажется, кто-то решил порезвиться на чердаке и пощёлкивание коготков будоражит нервы. А потом к коготкам добавляется перестук копыт. Такие маленькие аккуратные копытца… На чердаке? Он вздрагивает, кутаясь в плед.
Страшно.
Страшно оставаться тут и страшно преодолеть коридор, короткий путь из гостиной в рабочий кабинет отца. Казалось бы – пять шагов по комнате и одиннадцать по коридору, первая дверь налево. Но это днём. А ночью этот путь кажется бесконечным.
Наконец, он всё-таки решается. Босые пятки касаются пола и растрепанный ребенок в слегка помятой традиционной китайской пижамке с опаской выбирается в коридор.
Сквозняк колышет пламя свечи и доносит до его тонкого слуха всё новые шепотки, шелест чешуи, тихие вздохи. Он невольно он ускоряет шаг, движется все быстрее и быстрее. Тёмные провалы окон, расчерченные силуэтами корявых веток за стеклом – мальчик старается в них не смотреть, боясь встретить ответный взгляд.
А вот и нужная дверь. Малыш надавливает на ручку, но тщетно, кажется, дверь заперта. Он вздыхает еще раз, вытирает вспотевшие ладони о край шелковой рубашки и предпринимает новую попытку.
На этот раз дверь открывается.
Сколько бы раз они не переезжали – это комната никогда не меняется. Все тот же абсолютно белый цвет, резкий, слишком яркий свет ламп и запах лекарств.
Разве что фантастические чуды в стеклянных контейнерах расставлены каждый раз по-иному.
– Папа… – тихо зовет малыш, не обнаружив отца за столом. Страх стальными тисками стискивает сердце.
– ПАПА!!!
– Тсс-с… мой сладенький, что случилось? – изящные руки ложатся сзади на его плечи. Отец передвигается абсолютно бесшумно. Может быть и мальчик когда-нибудь так научится? Хотя ему страшно лишаться звука собственных шагов, ведь тогда шуршание чешуи в ночи сделается ещё более внятным.
Малыш разворачивается и обнимает сидящего позади него мужчину за шею. Длинные волосы приятно холодят кожу, а аромат цветов успокаивает.
– Не бойся, нечего не бойся, – тихо шепчет ему отец. Поднимает на руки и относит в спальню. Мальчик ещё верит ему, верит безоговорочно и беззаветно любит. Он пока ещё не замечает тоски и отчаянья во взгляде отца, он видит лишь его улыбку. Ловит редкие проявления нежности, собирая их в шкатулку памяти, как редкие сокровища.
– Завтра к нам придет твой дедушка.
– Дедушка? – сонно переспрашивает малыш, когда отец аккуратно укладывает его в постель, слишком большую одного.
– Да. И ты ненадолго останешься с ним, – говорит мужчина с какой-то едва уловимой неуверенностью, присаживаясь на кровать и поправляя одеяло.
– Тебе с ним будет хорошо, сладенький. Вы отправитесь в красивое место, где много зверюшек. Ты же любишь животных? – рука убирает с лица ребенка тёмные волосы.
– Да… но ты же придешь? Придешь за мной? – мальчик ловит в горсть длинную прядь, не давая мужчине сбежать. Он сразу понял, что едет один – иначе отец не стал бы даже заговаривать об этом.
– Конечно же, – улыбается отец, стараясь не отводить взгляд от таких требовательных разноцветных глаз своего любимого сына, своего неудачного творения.
Малыш успокаивается, закрывает глаза, пытаясь покомфортнее устроиться в постели. Пока папа тут, можно не бояться.
– Папа… нарисуй мне барашка! – внезапно, словно вспомнив о чём-то, просит он.
– Завтра.

***

Когда-нибудь в другом доме, а может быть и в другом мире – граф Ди будет долго сидеть и смотреть на две разбитые чашки, сжимая в руках рисунок фиолетового барана: корявый и весьма далекий от действительности, ведь рисование никогда не было его сильной стороной…
Но сегодня он просто сидит на кровати сына, глядя на спящего ребенка – своё неудавшееся творение, своего любимого сына.
Утром еще совсем зеленый агент ФБР ворвётся в очередной заброшенный дом, похожий на предыдущие как две капли воды.
Пустой.
В таких домах всегда ощущается лёгкий флёр тайны и совершенно особый вкус приобретает ход времени. Этот дом словно бы пропитался до основания эманациями грусти и сожалений. Впрочем, агенту не до тонкостей и поэтики.
Ведь в который раз уже – его здесь нет! Густой аромат благовоний и химикатов говорит ему о том, что он опоздал. Всего на волос разминулся с ним.
Дедушка приехал, как и обещал, чтобы навсегда забрать малыша из его таинственного и страшного дома. Из одинокой жизни рядом с холодным отстранённым отцом и его химерами.
Для мальчика началась новая жизнь. Без постоянных переездов и черных пустых гостиных. Жизнь среди пестрых красок и множества зверушек, настойчиво требующих внимания и заботы, жизнь, где больше нет места отцу. Жизнь, где есть ДОЛГ и ОБЯЗАНОСТИ.
В этой жизни его больше не пугает перестук маленьких копыт, тихое рычание и шелест чешуи во мраке – он совершенно точно знает, кому они принадлежат.
Везде химеры тычутся в углы,
Везде им мало места и пространства,
Они – как скрученный клубок из темноты,
Они текут, текут без постоянства,
Стекаясь в лики в тёмных далях сна,
Они – как гул реки, по дну катящий камни;
Их нет и есть они,
Но сохраняют давний
Закон –
Их роду нет числа!